А в том, что это были именно зонды, уже никто не сомневался. Ну, почти никто. За исключением обитателей одной ничем не примечательной военной базы на красивом зеленом острове, который располагался в сотнях милях юго-западнее «Нагасаки».
- Мы не знаем, зачем они пришли к нам и почему ушли, - заявил один авторитетный ученый. – Возможно, и не узнаем никогда.
К сожалению, он ошибся.
***
С самого начала было ясно, что никакой это не менингит. Из общего только высокая температура и головная боль. Но ведь надо же было его как-то называть. Согласитесь, «менингококковая инфекция» звучит гораздо лучше, чем «неизвестная инфекция неизвестного происхождения». И паники не вызывает.
Впрочем, от паники жонглирование терминами не уберегло. Когда пандемия охватила всю планету, а это случилось на следующие сутки после нападения чужих, когда стало ясно, что зараза эта косит исключительно детей от нуля до 14-16 лет, когда не осталось никаких сомнений в том, кто виновник трагедии… Правительства разных стран одно за другим вводили военное положение, закрывали границы, объявляли самые жесткие карантинные меры, но ничего уже не могло помочь.
А еще через два дня дети стали умирать. И в самых передовых больницах, и в грязных хижинах; и в тропиках, и за Полярным кругом; инвалиды, аллергики и те, кто никогда не жаловался на здоровье. В безумно короткий срок погибло девяносто процентов детей, а те, кто выжил…
У тех, кто выжил, сохранились базовые рефлексы, вроде дыхания, чихания и глотания, но ни о какой рассудочной деятельности и речи не шло. Маленькие, неподвижные, равнодушные ко всему на свете «овощи». Часть из них умерло от истощения и обезвоживания, часть выжила, подключенная к ИВЛ и парентеральным зондам, но это было уже неважно.
Правда, оставалась надежда на следующее поколение, но ей было не суждено сбыться – все дети, родившиеся через неделю, месяц или год после Нашествия, в точности повторили судьбу своих старших братьев и сестер.
Это был приговор. Человечество было обречено.
И на фоне этой поистине вселенской трагедии незаметным остался тот факт, что некоторые взрослые тоже оказались подвержены этой инфекции. Умерло какое-то необыкновенное количество стариков? И что? Старики на то и старики, чтобы умирать. У части выздоровевших отмечается значительное снижение интеллекта и памяти? Да плевать! Пусть хоть все на свете превратятся в идиотов! Зачем думать, вспоминать? Жить зачем, когда нет детей? И никогда больше не будет!
По планете прокатилась волна самоубийств. С собой кончали одиночки, семьи, целые общины. Лишенные будущего, люди не видели смысла длить жалкое существование. По самым осторожным подсчетам, эта волна унесла более тридцати процентов дееспособного населения.
Жить оставались по разным причинам. Глубоко религиозные люди самоубийство отрицали в принципе, считая, что должны до конца испить чашу страданий. Несчастные родители не могли покинуть своих беспомощных детей. Кроме того, они все еще надеялись. Махровые эгоисты собственное благополучие ставили превыше всего и собирались с комфортом прожить отпущенный им срок. Были те, кто просто боялся смерти. Или те, у кого, как ни странно это прозвучит, все оказалось в полном порядке. Их было немного, но и не сказать, чтобы совсем мало: двадцатилетние дети, сорокалетние родители, шестидесятилетние бабушки и дедушки. Которые оказались не восприимчивы к внеземной инфекции.
Еще оставались две колонии на Марсе, город и шахты на Луне, космонавты и туристы на орбите, но их в расчет можно было не брать. Несмотря на то, что инфекция их не коснулась. Оставаясь в изоляции, они были обречены, ведь автономностью там и не пахло, все они зависели от Земли. Вернувшись на Землю, они подвергали себя страшному риску. Но они решили, что это лучше, чем верная смерть.
(Знаешь, сказал Ванька, в те дни на Луне оказалось двое или трое детей. Твоих лет, кажется. Представь себя на месте их родителей. Я представила и чуть не задохнулась, представив на их месте моих маму с папой. И что с ними стало? С этими детьми? – спросила я. Они остались, сказал Ванька. Там, на Луне. Одни? – ужаснулась я. Нет, с кем-то из взрослых, сказал Ванька. Они там прикинули, что смогут продержаться несколько лет, пока дети не подрастут. Или пока на Земле не разберутся с пандемией. Продержались? – спросила я. Да, сказал Ванька, целых четыре года. А потом? – спросила я. – Их забрали, да? Вернули на Землю? А потом людям стало не до космоса, сказал Ванька)