Генерал вернулся через две недели и привез груз: трех женщин на разных сроках беременности и пять «овощей» разного возраста.
Профессор Свенсон одобрил «груз» неторопливым кивком. Он знал – работа только начинается. А ставить рискованные эксперименты он предпочитал над посторонними. Миссис Женя Кан являлась исключением лишь только потому, что она сама была экспериментатором.
Глава 9
Глава 9
Со всего мира неслись восторженные отклики – методика работает! Со всего мира долетали горестные вопли – методика не работает!
Ну, как – со всего мира…
Мир стал очень маленьким – несколько тысяч островков цивилизации и научной мысли. Мир стал очень большим – между этими жалкими островками пролегла пустыня. Цветущая, наполненная буйной жизнью пустыня, в которой не было места человеку.
И некоторым высшим приматам. И некоторым видам китовых. И слонам. Так человечество, пусть и с опозданием, узнало, что у него были братья по разуму. Не в глубинах космоса, а здесь, на планете Земля.
Методику обкатывали около пяти лет. За это время на базе Коллинза родилось пятеро нормальных детей, а малышка Хоуп превратилась в очаровательную резвую девчушку, гордость и любимицу всей базы. Ее страшно баловали, и Женя Канн сначала изо всех сил боролась с этим, а потом махнула рукой. Ну что тут поделаешь? Ее дочь – Первенец, именно так, с большой буквы, Надежда всего человечества, и отношение к ней было соответствующее. Куда там библейской Еве, созданной, по большому счету, в утилитарных целях, никакого сравнения быть не может!
Итак, методику обкатывали около пяти лет и выяснили следующее.
Во-первых, для вакцинации достаточно плазмы, и это было замечательно, потому что разом снимало множество проблем. В частности, проблему совместимости донора и реципиента.
Во-вторых, для первичной, или перинатальной, вакцинации достаточно было однократного введения плазмы от иммунного донора (слово «овощ» с некоторых пор старались не произносить даже в мыслях). Срок беременности в данном случае не имел принципиального значения, лишь бы первичная вакцинация произошла не позднее, чем за две недели до родов.
В-третьих, разработали схему постнатальной вакцинации. В первый год жизни младенцам требовалась ежемесячная вакцинация, на втором году – от десяти до восьми инъекций и так далее по убывающей. Шестилетней Хоуп сделали две прививки, и понадобится ли третья, пока никто не знал. Очевидно, это было связано с падением уровня антител в крови, на что организм тут же реагировал повышением температуры и головной болью. Симптомы были ярко выраженными, их нельзя было не заметить, и это было хорошо, потому что позволяло вовремя принять меры. А еще лучше, что симптомы были полностью обратимыми, так что их вполне можно было использовать как своего рода сигнал – пора вводить вакцину.
Четвертое вытекало из третьего: вакцинация становилась явлением достаточно продолжительным, возможно даже, пожизненным. Значит, плазмы нужно много. Значит, нужно много доноров.
***
- Что ж, - сказал генерал Коллинз. – Не вижу особых проблем. Техника на ходу, топлива пока достаточно. Я организую рейд, и у вас будет сколько угодно доноров. На побережье мы, наверное, уже никого не найдем, но вот в городах… - генерал пожал плечами. – В конце концов, смотаемся в Веллингтонский госпиталь. Уверен, они с удовольствием поделятся своими ово… своими донорами. У них там настоящий завал, аппаратуры на всех не хватает… Не вижу проблем, - повторил он и потянулся разлить очередную порцию коньяка.
- Это потому, что вы, генерал, не знаете, что у меня припасено на пятое. – Профессор Свенсон взял стакан, покачал его в руке. Генерал посмотрел на него и долил стаканы до краев.
- Догадываюсь, что гадость какая-нибудь, - проворчал он. – Ладно, выкладывайте ваше пятое.
- Нам нужен не всякий донор, - сказал Свенсон. – Вот в чем вся проблема. Нам нужны доноры от нуля до четырнадцати лет. Максимум – до четырнадцати, да и те… - Свенсон махнул рукой и отхлебнул из стакана. Коллинз, насупившись, ждал объяснений. – Самый высокий титр антител у новорожденных. У них такой высокий титр, мой генерал, что, будь младенец размером со взрослого, ста миллилитров его плазмы хватило бы на несколько человек. Но младенец мал. Сколько мы там можем выкачать из него? Чтобы не убить? С возрастом этот показатель падает, причем очень серьезно. У нас есть мальчик, ему около четырнадцати, плюс-минус полгода. Так вот, он уже почти пустой. Его плазма, даже в максимально возможном объеме, уже не действует так, как раньше. Она просто не дает развиться тяжелым неврологическим симптомам, но не более того. Нам нужны дети, генерал, и чем моложе, тем лучше. В идеале – младенцы… чтобы на дольше хватило. Вот так-то, - закончил Свенсон и в несколько глотков выпил свой коньяк.