Вакцина – есть. Она прекрасно себя зарекомендовала, у нее стопроцентная эффективность. За одним маленьким исключением – она не всегда срабатывает на первенцах.
- Мы пока не можем объяснить этот феномен, - на разных языках, в разных концах света звучали одни и те же слова. – Но это только вопрос времени. Мы обязательно решим и эту проблему. Вспомните, ведь еще совсем недавно у человечества не было никакой надежды, а теперь она появилась. Да, пока нам придется смириться с тем, что часть первенцев родится неизлечимо больными. Но зато все последующие дети будут абсолютно, стопроцентно здоровыми. И это не просто слова, это – факты. На сегодняшний день на Земле насчитывается не более пятидесяти здоровых детей… но это только начало!
И так далее, и тому подобное.
Генерал Коллинз оказался прав – политика никуда не делась, она по-прежнему владела умами людей. Борьба за ресурсы – это тоже политика. А ресурсы, они ведь для каждой эпохи разные.
«А почему именно первый ребенок? Почему не второй, третий?» – спросила я. Как будто мне больше не о чем было спрашивать! Впрочем, я сама первенец…
«Простой расчет, - неохотно сказал Ванька. – Вот представь, родила женщина нормального здорового малыша. Захочет ли она еще детей, зная, что риск возрастает с каждым последующим ребенком? Или скажет – нет, большое спасибо, с меня и одного хватит. А заставить ее… Как ты себе это представляешь? А так… Да, с первым не получилось, зато потом рожай себе на здоровье сколько угодно и будет тебе гарантированное счастье»
«Значит, они с самого начала все засекретили? – закипая, сказала я. – Эти гады? С самого начала врали, да?»
«Да, - сказал Ванька. – А разве у них был выбор?»
«Что? – поразилась я. – Так ты что, за них? Ты же сам говорил, что против секретности. И твой дедушка. И эти… группа твоя…»
«А как бы ты сама поступила на их месте? Тогда, в то время?»
Я не думала ни секунды.
«Я бы все рассказала! Все-все, без утайки!»
«Без утайки, - повторил Ванька. – Ну, предположим. Вот люди узнали, что они должны пожертвовать своими детьми. Во имя своих же детей. Кому-то не повезет, кто-то станет счастливчиком. Как сделать этот выбор? Где взять столько душевных сил, чтобы добровольно обречь своего ребенка на такую жуткую бессмысленную жизнь? Даже если ты знаешь, что от этого зависит благополучие других твоих детей? Чувство вины, Сильвия, это страшная штука. А чувство вины, помноженное на родительскую любовь, страшней вдвойне, втройне. От такого сходят с ума и кончают с собой… Поэтому еще раз спрашиваю – как сделать такой выбор?»
« Ну… - не слишком уверенно протянула я. – Надо, чтобы все было по справедливости. Жребий, например… Или по очереди…»
«Жребий, - повторил Ванька. – По очереди… То есть добровольно и сознательно… Нет, Сильвия, никакой справедливости в этом случае не будет. Потому что у каждого, даже если он глубоко убежден в необходимости жертвы, обязательно возникнет вопрос: а почему именно мой сын? моя дочь? Почему именно на меня пал этот невыносимый жребий? А не на соседа, например? На друга, брата, свата? А еще лучше – вон на того урода, который мне давно не нравится, и которого я терпеть не могу? Это же несправедливо, когда у этого урода все хорошо, а у меня все плохо! И вот тогда сильные объединятся с сильнейшими, чтобы найти слабых и превратить их в вечных поставщиков доноров. Или назначить их из какого-нибудь меньшинства по какому-нибудь произвольному критерию. Ты рыжий, когда вокруг сплошь брюнеты? Ты плохо говоришь на местном наречии? У тебя темная или, наоборот, светлая кожа? Ты – меньшинство. Слишком умный, слишком глупый – меньшинство, и о продолжении рода не мечтай! А когда одно меньшинство кончится, тут же будет найдено другое… и человечество оглянуться не успеет, как скатится в геноцид и войны»
«Ну, тогда по очереди, - не сдавалась я»
«А кто будет следить за очередностью? Те же сильные. И уж поверь, они сумеют исключить из этой очереди себя»
«Тогда как же? – тихо спросила я. – Как надо? Если справедливости нет?»
«Справедливости нет, - согласился Ванька. – Но можно создать видимость справедливости. Например, объявить, что первый ребенок со стопроцентной вероятностью родится «овощем». Неважно, кто ты: богач или бедняк, гений или олигофрен, вооруженный отморозок или тихий работяга, - твой первенец обречен. Никаких исключений! И от тебя тут ничего не зависит. Это вообще ни от кого не зависит. Это судьба»