- Я же говорил – гений, - напомнил Бёртон. – Три четверти моих работ это его идеи… Полагаю, генерал, вы не откажете моему другу в вакцине?
- Знаете уже? И когда успели? Это ведь секретные сведения, свеженькие, с пылу с жару. Я, между прочим, подписку давал.
- Вы – военный, - возразил Бёртон. – А я ученый. Для меня эта ваша секретность, дисциплина, субординация – просто звук. Сотрясание воздуха. Меня проще расстрелять, чем заставить молчать.
- Перед строем, - предложил генерал. – А потом устроить почетные похороны с салютационной срельбой тремя залпами в воздух.
- Будет вам вакцина, - сказал профессор Свенсон. – То есть, не вам, конечно, а вашему другу. Даже не сомневайтесь.
Приоткрыв рот, Родерик Канн переводил взгляд с одного собеседника на другого. Вид у него был несколько ошарашенный
- Я чего-то не знаю? – осведомился он. – Все знают, а я нет? Интересное дело.
- Это новая информация, - сказал генерал и покосился на очень довольного Бёртона. – Она нуждается в проверке. Но если коротко – вакцина делает деменцию обратимой. Вот так-то. – Он вздохнул. – Все, обсуждение закончено, выметайтесь из кабинета. Я сейчас буду просить, унижаться и валяться в ногах у командования. Понимаю, зрелище забавное, но насладиться им я вам не дам.
Выходя из кабинета, Бёртон прихватил бутылку с остатками джина. Генерал Коллинз сделал вид, что ничего не заметил.
***
Кирилл прибыл на базу через тридцать четыре дня. Еще через месяц ему вживили электроды по схеме, разработанной Сергеем Батуриным. Из операционной Кирилл вышел самостоятельно. Точнее, выехал на инвалидном кресле с электрическим приводом.
- Спасибо, дядя Сережа, - металлическим голосом сказал динамик, укрепленный над подголовником.
Слабая электрическая стимуляция, что-то вроде электрофореза, сотворила чудо – сигналы из внешнего мира проникли под плато. И пусть «плато Батурина» никуда не исчезло (хотя многие втайне на это надеялись), пусть видеокамера и стволовой имплант заменяли Кириллу зрение и слух, а говорил он по-прежнему через программу озвучки, он раз и навсегда перестал быть «овощем».
Глава 12
Глава 12
- Этот Кирилл, он был первым, да? – спросила я. – Первым дроном?
- Не совсем так, - сказал Ванька. – Он был первым, до кого донырнули, но…
- Донырнули?
- Донырнули до личности, находящейся под «плато Батурина», - объяснил Ванька. – Достучались. Наладили связь. В этом смысле он был первым. Но дроном он не был. Во всяком случае, в нашем понимании.
Мы с Ванькой сидели на подоконнике моей комнаты. Уже стемнело, и в прямоугольнике света, падающего из окна первого этажа, мелькали чьи-то тени. Я слышала голоса; один раз кто-то заглянул к нам, но мы с Ванькой не обратили на него внимания, и он ушел.
- Наши дроны созданы на базе инопланетных технологий. Наверняка мы не смогли в точности воспроизвести все процессы, там еще изучать и изучать, на несколько поколений хватит. Но ППУ мы освоили, а это, как ты понимаешь, является ключевым узлом любого дрона.
- Пэпэу? – удивилась я. – Это что еще за зверь?
- Приемо-передающее устройство, - объяснил Ванька. – Ну, матрица, проще говоря. Конечно, можно обойтись обычным коротковолновым передатчиком… да раньше, кстати говоря, так оно и было… но радиоволны имеют существенные минусы по сравнению с теми же ментальными волнами. Для них преград не существует. Да и расстояний, по большому счету, тоже.
- ППУ значит, - сказала я. – Передатчик. А я, дура, всю жизнь думала…
- Что матрица это что-то вроде мозга? Носителя нашей личности? – подхватил Ванька. – Не ты одна, мы все в детстве так считали. Нет, Сильвия, матрица – это обыкновенный прибор. Который можно сломать, починить, заменить на новый, модифицировать. И все это без вреда для человека… Кстати, насчет модификаций, - вдруг оживился Ванька. – Знаешь ли ты, деточка, чем твой дрон отличается от моего?
- Всем, дяденька, - сказала я и добавила мстительно: - Он в тыщу раз лучше! У него такая скорость, что тебе и не снилась! Да и вообще!
- Дурочка ты, Сильвия, - грустно сказал Ванька. – Скорость… Да при чем тут скорость? Анализаторы – вот что главное! Органы чувств, если говорить о человеке. Зрение, слух – у тебя есть, у меня есть, у любого дрона есть. А что такое есть у тебя, чего нет ни у кого из нас?