- Ты не можешь никому позвонить, ты не можешь отсюда выйти, потому что…
- Потому что я в тюрьме, - перебила я. – Спасибо, я и сама догадалась.
- Потому что у тебя нет пропуска, - спокойно продолжал Босс. – Увы, двенадцатилетним пропуска не выдаются. Но пока ты здесь, ты свободна в своих передвижениях. Иди, куда хочешь.
- Да ну? – усмехнулась я. А потом меня осенила замечательная идея. – А вот скажите мне, это здесь находится… ну, такая лаборатория, где нам матрицы вставляют? Не знаю, как это называется…
- Это называется УМСМО. Установление ментальной связи с материальным объектом. Очень сложная, очень долгая процедура, длящаяся не одну неделю. Обычно она завершается в первое полугодие жизни ребенка, и он получает свой первый дрон. Всех подробностей я, понятное дело не знаю, да и никто не знает, кроме узких специалистов. Но ты можешь посмотреть учебный фильм. Правда, его показывают после определенной психологической подготовки, но для тебя, я думаю, можно сделать исключение.
- Она здесь? – спросила я. – Эта ваша лаборатория?
- Да.
- Отлично! – я взлетела. – Хочу туда! Немедленно.
- Ничего не выйдет, девочка, - с каким-то даже сожалением сказал Босс. – Тебя туда не пустят.
- И почему это я не удивлена? – усмехнулась я.
- И меня не пустят. И мистера Сомова. Вообще никого.
- Да ладно? – недоверчиво спросила я. Искоса взглянула на Ваньку, и тот развел манипуляторами. Совсем как человек руками. И послал мне смайлик, на котором синий человечек рыдает и рвет на себе волосы. – А… почему?
- Видишь ли, наши дроны создают помехи. А твой особенно, потому что он еще и излучает. Не настолько, чтобы причинить существенный вред белковому телу, но вот сбой аппаратуры гарантирован. А она очень тонкая, эта аппаратура, на нее влияет даже биополе обычного человека. Поэтому для работы в родильном отделении подбирают особых людей, у которых уровень биополя снижен… Обычно это старики, - добавил он печально. – Моя мама работала там. А отец – нет. Он бросил нас сразу после моего рождения.
- Ладно, - буркнула я, не давая предательскому сочувствию захватить меня. – Так и быть, фильм посмотрю… потом… А что будет с Эдькой?
- Кто такой Эдька? – Босс повернулся к Ваньке. – Я уже второй раз слышу это имя от Сильвии. Почему я не в курсе?
- Эдуард Николаевич Петров, - как-то уж очень поспешно ответил Ванька. – Внук мистера Петрова, нашего…
- А, это тот мальчик, с которым Сильвия встретилась за Периметром? Да, теперь я понял. А ничего с ним не будет. Кончатся каникулы, он уедет домой.
Я вытаращилась на Босса.
- То есть как? – с огромным изумлением спросила я. – Меня, значит, в ссылку, чтобы я чего-нибудь не сболтнула, а ему, получается, полная свобода? Так что ли? О! – закричала я, подпрыгивая от возбуждения. – Я поняла! Вы сотрете ему память! Я читала – называется гипноз.
- Типа того, - посмеиваясь, сказал Босс. – Сунем его в железный ящик, подключим к электродам… нет, лучше вживим их прямо в мозг… Господи, Сильвия, - вздохнул он. - Какой же ты еще ребенок... Да ничего с ним не будет, с твоим Эдиком. Пусть болтает. Кто ему поверит? Ты даже не представляешь, сколько слухов ходит про нас. Одним больше, одним меньше… Разумеется, мы сделаем все, чтобы дискредитировать…
- Гм, - сказал Ванька, и Босс замолчал.
- А зачем? – спросила я.
- Что – зачем?
- Ну, вот это. Диске… дити…
- Я тебе потом объясню, - быстро сказал Ванька, но Босс качнул корпусом.
- Ну, зачем же откладывать? Дискредитировать, Сильвия, это означает вызвать недоверие к человеку. К его словам или поступкам. Фактически, обвинить во лжи. Но не напрямую, а распространив информацию, ставящую под сомнение его правдивость.
Я помолчала, переваривая.
- Вы такой честный. Прямо напоказ. Даже если сами себе вредите. Это для того, чтобы я вам доверяла?
- Точно, - с удовольствием подтвердил Босс.
- Тогда ответьте мне еще на один вопрос. Тоже честно.
- Разумеется.
- Я могу попрощаться с Эдькой?
Босс взлетел, сделал пару кругов вокруг фонтана, опять сел.
- Зачем тебе это надо?
- Не знаю, - подумав, ответила я.