А с другой стороны, взять того же мистера Сандерса. Ему уже лет… много лет, короче… а он все еще пользуется дроном. И ничего! Работает себе спокойно в школе, преподает пилотаж… стало быть, хватает денег? На капсулу, на дрон, на все прочее?
Ужасно сложная штука – жизнь! Нет, прав Ванька, пусть все будет, как будет. Нечего забивать себе голову будущими проблемами, давайте разбираться с тем, что есть здесь и сейчас. Так я решила, и мне сразу стало легче.
А там и папа позвал меня, сказал, что нас ждут и нам пора. И мы поехали в лабораторию на контрольный тест.
Я обожаю ездить на машине. Потому что именно «на», а не «в», не внутри. Я пристраиваюсь над крышей и держусь, как приклеенная. Папа может резко тормозить или газовать, может вилять вправо-влево, уходить в управляемый занос, это мне по барабану, еще ни разу ему не удавалось меня сбросить. Говорю же, у меня по пилотированию всегда было отлично. Но в этот раз папа гонок не устраивал, ехал себе тихонечко с постоянной скоростью, и было видно, что он волнуется, хотя старается не показывать этого. Я же была абсолютно спокойна – мой дрон великолепен, и мы с ним отлично поладили за эти дни. Так что на предстоящее испытание я смотрела как на развлечение. Мне даже не терпелось показать нас во всей красе, чтобы у всех там челюсти поотвисали.
Тест оказался скукой смертной. Мне говорили делать то, делать это, и надо было выполнять все в точности, а когда я выдала высший пилотаж меня, конечно, поблагодарили, но вежливо попросили без самодеятельности. В общем, когда все кончилось, я была разочарована, чего не скажешь обо всех остальных. Они сияли, как начищенные монеты, и страшно галдели, размахивая рулонами распечаток с формулами и чертежами. По-моему, никто из них друг друга не слушал. Да и на меня внимания не обращали, даже обидно стало. Папа тоже куда-то исчез, и я забилась в какой-то угол, чувствуя себя позабытой-позаброшенной, и только мечтала о том, когда же можно будет отсюда слинять.
Потом я увидела папу – он стоял возле лестницы и, вытянув шею, озирал ангар. Наверное, меня искал. Я свечой взмыла вверх, резко спикировала, и все это с такой скоростью, что никто ничего не заметил. Ну и плевать, им же хуже. Папа увидел меня и вздрогнул.
- Ты здесь? Очень хорошо. Пойдем, осталась маленькая формальность, и мы свободны.
Формальность заключалась в том, что толстый дядька в строгом костюме и при галстуке, в большом дорогом кабинете битый час толковал мне об ответственности, осторожности и значимости чего-то там для человечества. Потом папа расписался в куче бумаг, меня попросили пройти в кабину сканера, где нанесли голограмму моей физиономии на лицевую часть фюзеляжа, а потом дядька торжественно поздравил меня.
- А скажи, Сильвия, с какого возраста, по-твоему, можно использовать новые дроны? – спросил он. – С десяти лет не рано?
- С любого, - не задумываясь, ответила я. Дядька осуждающе покачал головой.
- Будь, пожалуйста, серьезней. Даже тебе, лучшему оператору, понадобилось больше суток, чтобы восстановить прежние навыки, и почти неделя, чтобы научиться новому. Как ты себе представляешь совсем маленького ребенка за такой машиной? Да он ни за что не справится.
- Ерунда, - безапелляционно заявила я. – Какая малышу разница, к какой машине привыкать? Это переучиваться сложно, а если у тебя с самого начала такой дрон, то чего тут такого? Сравнивать не с чем, стало быть, и выбора нет. Конечно, справится.
- Гм, - озадаченно сказал дядька, и мы с папой поехали домой.
А дома нас ждала мама и праздничный стол с шампанским возле бассейна. Уже вечерело, и мама включила иллюминацию. Было очень красиво и весело, папа много шутил, рассказывал смешные истории, потом мама вспомнила, что у нее пирог в духовке, и попросила меня помочь ей, и мы достали пирог, переложили в блюдо, и я очень красиво нарезала его тоненькими ломтиками.
- М-м-м, какой запах! – Папа закатил глаза. Схватил кусочек и засунул в рот. – А вкуснятина! Божественно! Сильвия, попробуй.