- Война идёт ночью, - отрапортовал так, будто Кашеваров ответственный за мои действия в мире снов, - И мне приходиться привести своих к победе.
- Похвально, дружище. Похвально. Но не в ущерб службе. Что в госпитале?
Я рассказал как есть, на что старший настойчиво рекомендовал прислушаться к наставлениям компетентного человека. Мой доктор оказался весьма опытным медиком. Но главное его достоинство это входить в положение и относиться к пациентам с достоинством.
- Так точно, - ответил я и замер с идиотской физиономией, когда увидел того самого Сержанта.
Он подошёл к Кашеварову и, отдав честь, протянул жёлтый конверт.
- Товарищ старший прапорщик, письмо от майора Гуцаленко.
- Принял. Вольно.
- Разрешите идти?
- Иди.
Сержант глянул на меня мельком и удалился. А я, глядя ему в спину, гадал удалось ли ему взять нужные химикаты со склада. Кашеваров не обратил внимание на мой вид, он озабоченно занимался конвертом, а после и письмом. Мне хотелось догнать Сержанта и поговорить, но это было бы странным поступком. Говорить с младшим по званию о своих снах и... И что? Какое он имеет отношение к тому, что происходит у меня в голове? Никакого. Разве что, если бы он тоже видел эти же сны. А такого не бывает. Поэтому я лишь подёргался на месте и не ступил ни шагу. До наступления отбоя думал об этом. Гадал как бы завести разговор. В голову приходили лишь одни глупости.
Перед тем как пойти в душ, я покрутил в руках пластинку снотворного. Пить или не пить? Решил же, что хватит с меня этого стресса. В психушку ложиться тоже не вариант. Но... химикаты. Сержант…
Принимал душ с одной только мыслью. Я думал о результате операции. Живы ли мои помощники. Жив ли Сержант. Доволен ли химик. Взяв в очередной раз пластинку в руки, я смотрел на таблетки около минуты. Затем отложил в ящик и лёг под одеяло. Нет. Не сегодня.
4
***
Я оказался в квартире. Хорошо помня свои ощущения после ранения, сразу осмотрел себя. Целый. Конечно же целый. Это сон. Ничего со мной тут случиться не могло. По крайней мере ничего того, что могло повлиять на моё физическое здоровье в реальности. Разве только на психическое. Но разве не все болезни от нервов? Физическая боль проявляется после психического напряжения. Но чтоб избавиться от проблемы, нужно её решить. Я подошёл к окну. Вдалеке что-то горело. Какое-то здание. Виднелись вспышки и, кажется, была стрельба. Значит времени прошло не так уж и много. Я коснулся камня, представил бункер и нажал. Чёрные завихрения обхватили меня со всех сторон и потащили сквозь пространство. Я чувствовал, как реальность расступается передо мной, пропускает, словно вода падающий камень. В конце пути меня ожидал лёгкий толчок в ноги и вспышка света. Проходящие мимо люди удивлённо на меня уставились, но узнав, тут же возрадовались моему появлению.
- Рад что ты цел, - воскликнул появившийся из перехода Сержант.
- Я тоже, друг, - сказал я и бросился обнимать боевого товарища, - Как мои солдаты? Ушли из заварушки?
Сержант поник.
- Только один.
Плохая новость.
- Но задача выполнена?
- Так точно. Химик уже занимается изготовлением взрывчатки. Скоро и мы приступим ко второй части плана.
- Ретрансляторы?
- И главная вышка.
Взорвать все ретрансляторы нужно было одновременно, чтоб никто не заподозрил намерение и не усилил охрану. Её и без того усилили после моего прорыва на заправке. В операции пришлось участвовать всем, кто только мог держать оружие и носить боеприпасы. Впервые после заселения в бункере, в укрытии остался лишь один химик. Его не за что нельзя было терять в бою. Остальные разбились на двадцать групп по пять человек и разошлись по канализации в разные стороны. Каждой группе предстояло выйти наружу в непосредственной близости от вышек и, устранив охрану, взорвать всё к чёртовой матери. Затем укрыться и выискивать мобильные станции, которые непременно должны были показаться в городе. Группам следовало объединяться для атак на подвижные части врага и в случае осложнений убираться прочь в канализации.
Ночь озарилась огнём. Взрывы слышались повсюду. В небо поднимались столбы дыма и пыли, а сверху, на землю, падали бесполезные дроны. Повстанцы не жалели боеприпасов, но берегли свои жизни. Каждый воин свободы был на счету. Я наблюдал за военными действиями с крыши высокоэтажного дома, на которой также был ретранслятор. Был. Я и двое моих спутников быстро разделились с охраной и оборудованием. Моему отряду многочисленность ни к чему. Всю основную работу делал я, а мои напарники лишь прикрывали и носили оружие. К тому же на этом здании легко сдерживать позиции. Тяжело придётся, если в дело вступит настоящая авиация, а не дроны.