– Предатели, – вслух сказал я первую мысль, – Жалкие черви. Глисты.
Я долго обзывал их обидными словами. Они просто стояли и слушали. Улыбались и соглашались с услышанным. А когда я наконец выдохся, а скорее выдохся мой словарный запас плохих слов, они в один голос спросили:
– Где повстанцы?
Вот зачем они ходили со мной. Чтоб узнать и помешать закончить цикл в мою пользу. Вот тут эта мысль пришла и застряла так, что у меня в миг произошёл пересмотр всего. “Разве я с кем-то соревнуюсь?”. Да, эти сны повторялись циклами. Я проигрывал и побеждал. С кольцом и осознанием побеждал чаще. Неужели кто-то заинтересован в проигрыше? В здравом уме и в бодром состоянии эта мысль покажется идиотской. Но я был во сне и теория такого заговора прекрасно объясняла мою проблему с повторениями снов.
– Кто ваш хозяин? – в ответ спросил я.
– Великий Правитель Всего.
– Император Нового Порядка.
– Истинный Хозяин Нового Государства.
Они рапортовали все эти высокие слова как на параде. А мне становилось забавно.
– Почему же у вашего Государства нет названия? Не задумывались?
Они молчали. За их спинами показалось движение. И я поспешил закончить, надеясь переманить бывших друзей на свою сторону:
– Потому что всё это не правда. Это сон, идиоты. Я проснусь, а вы останетесь тут. Кто ваш хозяин на самом деле? Пришельцы?
Тёмная фигура приблизилась к границе света.
– Кто на самом деле запускает в моей голове новый цикл? – я смотрел на незнакомца, – Может быть ты?
В круг света вступил старший прапорщик Кашеваров. И я ощутил настолько мощное разочарование, что перехотелось жить. Почему он? Старший мне как второй отец. Защитник, советник. Он никак не должен быть в стане врага. Наоборот, возглавлять революцию вместо Сержанта. А тут такое. Только мысль о Наташе удержала меня на месте. Она оставалась самым близким человеком и якорем сознания.
– Скажи нам, друг, – начал Кашеваров, неприятно ухмыляясь, – В чём твоя сила?
Я хотел сломать ему нос. Откусить ухо. Прострелить череп, в конце концов.
– Ты так или иначе скажешь нам, – услышал я его недовольный голос, – Ты можешь облегчить процесс. Просто скажи где повстанцы.
Повстанцы. Про мою силу он уже не интересовался.
– Гражданская Оборона, ублюдок! – прорычал я и плюнул ему в лицо.
Кашеваров утёрся и дал знак моим друзьям приступать. Лесик подошёл к правой руке и принялся выдёргивать ногти. Боль была ощутимая, но всё же не такая яркая, какая она могла бы быть в реальности. Но и тут не сладко пришлось. Избавив меня от ногтей, мой друг принялся ломать суставы мизинца. Затем наступила очередь безымянного пальца. Сломал каждую фалангу. Я кричал, но никак не мог потерять сознание, так как для этого нужно было увести своё внимание прочь отсюда. Но когда причиняют такую боль, сложно отвлечься. Вся концентрация была сосредоточена на изувеченных пальцах. А через бесконечное, наполненное мукой время с правой кистью было покончено. Все кости раздробили.
– Говори, – приказал Фриц, – Говори, иначе ссать придётся без рук.
Я осыпал его проклятиями и представил как буду ему вышибать мозги. Так же медленно и усердно как поступали со мной. Вот только проснуться не получалось или хотя-бы воспользоваться кольцом. Но эту возможность мне предоставили позже, когда к левой руке подошёл Бондарь. Он развязал путы, но не успел ничего сделать. Я выкрутил кисть, изломал пальцы в неестественном положении и надавил на камень. Привычная тьма заволокла моё тело и сознание. Горящую болью руку погрузило в холод. Меня потянуло вверх или вниз. Может быть в другие стороны, не понятно. Появилось ощущение будто приближается пробуждение. Я почувствовал что лежу на подушке, под одеялом, сквозь веки пробивался лёгкий свет. Даже привычный шум казармы достиг моего сознания. Некоторые офицеры поднимались раньше чем все остальные и я бы с удовольствием присоединился к ним. Однако тело не слушалось меня. Я не в силах был пошевелить ни рукой, ни ногой. Двигались только зрачки, которые всё больше улавливали возникающие образы грёз. Завихрения, вспышки, фигуры людей. Сплошной хаос, втягивающий внимание и всего меня. На один короткий миг мне даже показалось, что оба моих мира это одно целое. Нет никакой разницы между работой в армии и борьбой за свободу. Всё связано, всё имеет один корень.