И вот после этих слов моё мнение резко сложилось против. Мне не хотелось чтоб этого парня нашли эти непонятные военные. Может он и провинился в чём-то, но не передо мной. Для меня он был как факел во тьме. Если его пламя и правда выходит наружу, то может быть это только к лучшему. Это поможет тем, кто как и я заблудился во снах. А если он стал причиной возникновения моей личности из участка мозга, то… В этом случае я тоже не мог быть против него. Мне не казалось чем-то плохим то, что у человека может быть несколько разумов. Но так думалось лишь краткое время, пока я не захотел стать единственным.
Моё тело беспокойно зашевелилось, заёрзало. До меня докатились тревожные эманации – обратная реакция моей встревоженности как всегда отражалась на организме. Но как бы ни было плохо внутри, внешне тело оставалось спокойным. Не считая трясущихся рук, что уже привлекло большое внимание коллег. И лучше бы ничего нового не проявилось. Ненароком можно было ещё и в обморок упасть. Или убежать в приступе паники. Но до этого не дошло. В конце выступления старшего офицера, которое я не запомнил, ко мне сошлись все трое коллег. Они целенаправленно собирались отвести меня к Иеву. Будто я бы сам не дошёл. В кабинете выстроились в ряд, меня пропустили вперёд. Иев внимательно воззрился на нас, оторвавшись от своего компьютера. Один из сопровождающих заговорил первый. Его речь с вопросительной интонацией была не хуже чем у моего тела. Иев многозначительно кивал. Соглашался, задавая вопросы. Моё тело тоже не молчало. В конце концов, я увидел свои вытянутые вперёд, слегка дрожащие, руки и вновь обратил внимание на перстень с чёрным камнем. Вот бы сейчас нажать и исчезнуть. Но мне даже попробовать не получалось, пальцы не слушались. Я мог лишь наблюдать.
Коллеги вышли. Моё тело провело их взглядом, что-то сказало и услышало ответ. Затем Иев поманил за собой. Мы пришли всё в тот же тёмный зал с приборами. На сей раз он посадил меня возле другого приспособления и одел на голову нечто похожее на сушилку для волос, которые были распространены в далёкие времена. После недолгого ожидания я успел услышать только лёгкий нарастающий писк. Затем мир для меня исчез. Чувство присутствия отключилось. Затем я ощутил тело будто оно моё уже на сто процентов. Такое же настоящее, как и я сам. Мне даже удалось сжать кулак. Но и это продлилось недолго. Связь с миром утратилась полностью. Я остался наедине с самим собой. В кромешной тьме. Для меня этот миг длился неизвестно сколько долго, но довольно быстро появилась глубокая тоска и чувство замкнутости. Неведомое давило, хоть и не видно было чем именно. А ведь как хорошо было бы, если обсидиан сработал и всё закончилось. Или изменилось в благоприятную для меня ситуацию.
Как тьма отступила не помню. Просто, в какой-то момент рядом возникла офицерская казарма. Мощёная плиткой аллея тянулась через небольшую площадку, огибая фонтан с разговаривающим памятником. Возле него толпились солдаты. Я узнал в них новобранцев, которых гонял по плацу. Затем появились ещё строения и люди. На себе я обнаружил мундир и оружие. На голове плотный шерстяной котелок с короткими полями. Сабля на поясе слева и винтовка на правом плече. Немного по древнему, но тоже сойдёт. По мере моего передвижения окружение менялось. Среди всей архитектурной метаморфозы неизменной оставались лишь прорастающие деревья из стен домов и извивающаяся аллея. Она привела меня к особняку диктатора Нового Государства. У ворот несли караул четыре человека с автоматами. За кованым забором виднелись прогуливающейся депутаты и министры. Я не знал что мне делать. Идти к извечному врагу или оставаться в городе. Или в лагере. Всё одно. Всё перемешалось. Стоял как истукан и постепенно превращался в статую, в основании которой, к моему большому удивлению, я смог прочесть: “ОН отдал жизнь за нашу свободу”. Странно было осознавать себя памятником успешной революции у ворот того, против кого поднималось восстание. Может в этом есть какой-то символизм?
7
Пробуждение пришло неожиданно. Я просто включился с постепенно нарастающей чувствительностью. Нет, лучше не стало. Было как и прежде, до наступившей темноты. Я сидел в том же кресле, в которое садился. Недалеко от меня по струнке стояли мои коллеги. Иев что-то им рассказывал на своём языке. Не знаю от чего я отталкивался, но мне показалось, что они обсуждают дальнейшие действия. И конкретно мои симптомы. Это подтверждала сотканная из света модель моего мозга, висящая в воздухе между мной и остальными. Иев старательно объяснял, показывая на выделяемые области. Тело отвечало. Мне ничего не было понятно, кроме того, что все собравшиеся изучают светящуюся 3D-картину и, возможно какую-то патологию образовавшейся между полушариями и в затылочной области. Вот к последнему участку и было сосредоточено всё внимание. Видимо это было самое проблемное место, так как все разом загудели с вопросительными интонациями. Иев призвал к тишине, затем позволил мне подняться и перейти к другому приспособлению. Тут было лежачее место, где я быстро принял горизонтальное положение. Иев не торопясь обошёл меня кругом. Остановился у блока управления и я вдруг почувствовал как руки и ноги обтянуло чем-то холодным. Затем он вручную стал подводить к моей голове какие-то манипуляторы и излучатели, которые не сулили ничем хорошим для меня. Иев жестикулировал, тыкал пальцем куда-то мне за голову и продолжал говорить. Судя по направлению его пальцу, речь шла о затылке. Вероятно меня собирались стереть из головы. Выжечь, как аномальный участок нейронов, обладающий самосознанием.