– Что же, – произнёс доктор, дождавшись моего полного пробуждения, – Можешь быть свободен, старшина. Анализы в порядке. Возвращайся в строй. Но без фанатизма. На лёгкий труд.
– Так точно, – быстро ответил я, поднимаясь с больничной койки, – Я и не фанатик. А вот на турник бы запрыгнуть, да размяться как следует хотелось бы.
– Не рекомендую, – возразил доктор, – По-хорошему нужно на больничный лечь, но тебя требуют на плацу. Я выписываю скрепя зубами. У тебя пусть и лёгкое сотрясение, но и это тоже диагноз. Не укус комара. Так что только лёгкий труд. Я напишу соответствующий документ.
Я видимо посмотрел на него слишком неодобрительно, потому как он быстро уточнил:
– Гимнастика и только.
Я не знал как правильно преподнести этому врачу свою проблему и предельно ясно объяснить, что мне нужно вымотать себя перед сном. Любое неверное слово грозило мне отстранением от службы и повторному медицинскому осмотру. Поэтому я попробовал осторожно.
– У меня есть маленькая проблема, – я замялся, – Слишком бодрая активность мозга.
– В смысле?
– Ну… Если не побегаю как следует, засыпаю долго. Ну это не проблема, а скорее неприятность. С детства привык… чтоб…
Я ему еще какое-то время рассказывал всякую ерунду, прыгая то на бодрствование, то на сон. Сам не помню, что заливал. Чушь, которую придумывал на ходу, разбавляя с фактами. Доктор в итоге меня понял и предложил препарат.
– Снотворное?
– Да. Слабенькое. Но если не поможет, то дам другое. Через неделю на осмотр. Давай, будь здоров.
2
Препарат не помог. Он лишь ускорил моё погружение в сон, но не убрал его. Хотя поначалу мне казалось, что я стал совсем другим человеком, напрочь забыв себя прежнего. Уже будучи во сне, проснулся, поднялся с кровати и обнаружил себя в квартире. Просторная спальня с балконом, кладовка, санузел и кухня. Знакомая обстановка. Какое-то время я наслаждался тишиной и спокойствием. Мебель, шторы, ковёр и другие элементы интерьера создавали уют, которого я давно был лишён в армии. Я отдёрнул шторы и вышел на балкон. С высоты шестого этажа была видна некоторая часть города, поляна, спортивные площадки и что-то ещё. По дорогам ездили автомобили и ходили пешеходы. Кем бы я ни был, эта жизнь мне нравилась, но появление многочисленных летающих аппаратов в небе нарушило всю мою внутреннюю гармонию. Дроны разлетались по всему городу. Разные размерами и предназначением. Одни сканировали улицы на наличие нарушений, вторые служили для устранения таковых. Боевые дроны были немного больше, размером с крупного пса, и имели в своём арсенале как травматическое оружие, так и смертельное. Осознав это, я вспомнил себя и где нахожусь. Всё в том же мире, где власть захватил некий диктатор и его приближённые деспоты-психопаты. С этим осознанием поменялось всё. Внешний вид домов, количество людей и передвигающегося транспорта. Даже моя одежда изменилась. И квартира. Спальня стала меньше, поубавилось и мебели. Внезапная серость набросилась на глаза всей жестокостью, повергая в уныние. Я посмотрел в небо и сжал кулаки. Похоже, что учёные Великого Диктатора совершили научный прорыв в сфере робототехники. Что же, значит драться станет немного сложнее. Однако… Я посмотрел на перстень с обсидианом и хищно улыбнулся.
- Посмотрим, насколько хороши сканы ваших дронов, - произнёс тогда я, - Как они видят отсутствие?
В полном осознании себя и происходящего, я вышел из дома и сразу же упёрся в контрольную рамку с человекоподобным дроидом-охранником. Такие контрольные рамки были установлены у каждого дома, для контроля входа и выхода жителей. Увидев это невообразимое издевательство над личной свободой человека, во мне закипела лютая ненависть. Я понимал, что всё это сон, но эмоции были сильнее. Они едва не погубили мой сценический образ. Мне хотелось разорвать дроида на куски, разметать рамку и пойти прямиком в правительский дом, где прятался диктатор, чтоб убить всех. Но хмуро сжав кулаки, я медленно подошёл к контрольной панели и приложил руку. Сканер сосчитал данные и дал зелёный свет. Дроид пожелал мне хорошего дня и вернулся в ждущий режим. Я же молча, пообещав вернуться и разобрать его на микросхемы, пошёл вдоль улицы. По дорогам не спеша двигались футуристические, топорно угловатые автомобили. Пешеходы угрюмо таращились себе под ноги и шли по тротуарам в разные стороны. Я не увидел огня в их глазах, люди превратились в бледные отражения себя прежних. В том порядке, в котором им пришлось жить нет места для радости. Тоталитарный режим вынуждает жить по правилам, лишённым порой человечности. Люди скованы ограничениями и представляют собой лишь несущественные детали огромного механизма. Их жизни давно обесценились. Каждого в любой момент могли осудить и привлечь к какому-либо не существенному делу.