Надеть ночную рубашку и штаны девушке гораздо проще было, так что уже через несколько мгновений она сложила ширму и приставила её к стене, чтобы не запнуться и не врезаться в неё.
—Куда я могу платье сложить?—кивнула я на объёмный свёрток, держащий в руках, хотя явно мой жест был лишним, ведь если кивок и заметен был, то самое платье—нет, даже я это видела. Точнее не видела.
—А, давай в шкаф. Там как раз много места,—с улыбкой произнесла Шан и открыла шкаф, куда положила своё платье и моё, после прикрыв дверцу.
—А можно я подушки переложу на софу? Просто они почти всё пространство кровати занимают, а нас же двое будет.
Принцесса угукнула и, мягко ступая по ковру, пересекла комнату. Собрав почти все подушки в кучу, она прижала их к себе, уткнувшись носом в них, и понесла к софе. Я рассмеялась, не сжержавшись, и пошла следом.
—Шан, подожди. Давай я помогу хотя бы положить их, а то они на пол упадут, пока класть будешь,—сказала, подходя к диванчику, над которым уже согнулась фигурка с бархатном костюмчике.
Поснимав подушки и кинув их на софу, я только сейчас осознала, насколько их много. Кровать, похоже, была гораздо больше, чем я её смогла отметить, поскольку все подушки, которые лежали на ней, едва не падали башенкой, которой лежали друг на друге, возвышаясь над спинкой софы на добрых сантиметров 10. Ужас...
Принцесса потянулась и зевнула. Схватив меня за руку и потянув, она повела меня к постели, радостно улыбаясь.
—Подожди, так рано спать? Я привыкла книги читать на ночь,—произнесла, прежде чем меня толкнули в спину.
Приземление было оооооочень мягким, и это не сарказм. Это не кровать, а какое-то облако, в котором можно утонуть. Я даже первое время думала забить на всё и так валяться до утра, пока не услышала лёгкий скрип рядом. Подняв взгляд, я встретилась глазами с жёлтыми огоньками, которые даже в комнате без единого освещения ярко светились. Вздохнув, я упёрлась ладонями в матрас и поднялась на ноги.
—Ты чего? Тебе не понравилась кровать? Или это потому, что я толкнула тебя?..
—О, нет-нет,—замотала я головой, слыша нотки грусти в чужом голосе.—Просто... Может, сказки друг другу расскажем хотя бы перед сном? Я рано не ложусь не потому, что не хочу, а потому, что не могу, а чтение или слушание чужого рассказа усыпляет меня. Но сказки, я считаю, лучше всего на ночь читать. Они со счастливым концом, короткие и не держат слушателя в неведении и нетерпении, из-за чего можно перевозбудиться и не заснуть потом,—пояснила, обойдя кровать и сев на произведение мебельного искусства, за которое не жаль и руку отдать. Ааа, о чём я думаю, какая рука, боже.
—Ммм, давай ты первая,—улыбнулась Шан, перевернувшись с живота, на который упала, на спину и укрывшись одеялом.
Ой зряяя ты укрылась, дорогая, скоро тут начнёт печь, словно мы с тобой оладушки на сковородке. Хотя нет, я оладушек, а вот ты вполне за блин сойдёшь. Тонкий такой блин, но вкусный.
—Ну хорошо,—начала я, откинувшись на подушки, разметав хвостик по простыни.—Я знаю историю о красной туфельке.
Жил-был бошмачник в одном далёком государстве. Дела у него худо шли. Никто не хотел покупать его обувь, так как он был обычным крестьянином, из-за чего у него ничего не хотели покупать богачи, но делал всё настолько качественно и кропотливо, что цена его изделий была высока для обычных людей. Тогда он сделал в последний раз одну туфельку кроваво-красную на тонкой, изогнутой в виде спирали, охватывающей и прячещей сердце, шпильке из металла, окрашенного в тот эе цвет. Одна дама не смогла пройти мимо туфли и купила её, озолотив мастера на долгие годы. Женщина вернулась домой и потребовала всех лучших бошмачников страны для создания второй такой же туфельки. Шло время. Месяц, два. Никто не мог повторить работу крестьянина. Тогда дама вернулась в то место, но бошмачника не было. Она поспрашивала у людей вокруг, где же он. Прохожие лишь качали головой, не ведая, куда пропал этот человек. Женщина так была занята поисками мастера, что однажды утром проснувшись, она заметила морщины вокруг своих глаз. В комнату к ней вошла молодая девушка. Женщина сначала не поняла, кто это, но после узнала свою некогда маленькую дочь. Она подросла, стала красавицей. Тогда женщина осознала, что в погоне за мастером потеряла самое ценное, что у неё было,—время. Зло сжав туфельку в руке, она замахнулась, чтобы выкинуть её в распахнутое окно, но не смогла это сделать и уронила её на пол, разрыдавшись. Дочь начала успокаивать свою матушку. Аккуратно взяв туфельку, она решила надеть её, чтобы показаться своей матери, которая так ни разу и не надела туфельку. Девушка не успела и шага ступить, как спираль сломалась и рассыпалась на сотню мелких осколков, а сердце осталось лежать невредимое на полу. Это сердце было сердцем той женщины. Оно тоже было многие годы скованно спиралью лжи и желаний. И только её дочь смогла открыть ей глаза, показать, насколько её мир отличается от её собственного. Не стоит гоняться за несбытычными мечтами, если знаешь, что не можешь их достичь, лучше жить для себя и своих близких, чтобы не сожалеть о пролетевших вмиг годах жизни в погоне за своими желаниями.
—Ого...—протянула девушка, уэе успев скинуть одеяло в ноги, поняв, что в комнате действительно жарковато становится.—Никогда не слышала эту сказку.
—Конечно, не слышала, я же сама её придумала для Авори.~
—Тогда взамен я расскажу сказку о первом правителе нашей империи. Только это скорее легенда, в которую некоторые верят, а некоторые боятся верить.