«Твоей смерти», – покаянно сообщил я.
«Правда? – удивился он. – Какая удивительная перемена. Еще совсем недавно эта идея не вызывала у тебя энтузиазма».
«…а также воцарения хаоса в Соединенном Королевстве и развала Ордена Семилистника. Это была просто цитата. И одновременно отчаянный вопль моей совести, которая внезапно проснулась и теперь голосит, что рано или поздно я тебя угроблю – вот этими своими регулярными визитами на пару минут, которые как-то незаметно растягиваются чуть ли не пол-дня. Потом я ухожу страшно довольный, а ты остаешься наедине с отложенными из-за меня делами. И разгребаешь их ночь напролет вместо того, чтобы спать. Чем не покушение на твою жизнь?»
«В таком случае, тебе удалось изобрести самое затяжное покушение на убийство за всю историю криминалистики, – заметил мой друг. – Вряд ли оно когда-либо увенчается успехом, но сама по себе попытка заслуживает уважения».
«Думаешь, не увенчается? – обрадовался я. – Отлично! Твои шансы избежать моего очередного появления и так были невелики, а теперь их практически не осталось».
«Что стряслось на этот раз? Ты вызубрил название еще одного растения?»
«Извини, но нет. Я знаю, как ты любишь ботанику, но ничего не поделаешь, придется потерпеть. Я полдня мучился подозрениями и чувством вины, поэтому не успел выучить ничего нового».
«Чем-чем ты мучился?» – переспросил сэр Шурф. Явно ушам своим не поверил. Вернее, тому участку головы, который отвечает за восприятие Безмолвной Речи.
«Подозрениями и чувством вины, – гордо повторил я. – Сам понимаю, отличный набор. День был прожит не зря. Настолько не зря, что если у тебя не найдется нескольких минут, чтобы обсудить со мной достижения моей высшей нервной деятельности, тогда я…»
Я умолк, не зная, чем бы таким ужасным ему пригрозить.
«Тогда ты – что?» – хладнокровно поинтересовался мой друг.
«Да ничего особенного, – честно сказал я. – Просто буду мучиться дальше. А через полчаса снова пришлю тебе зов. И еще через полчаса. И еще, и еще. Ты знаешь, я довольно настойчивый».
«Ладно, – неожиданно решил он. – Неизбежное лучше не откладывать. Приходи прямо сейчас».
Вопреки ожиданиям, сэр Шурф вовсе не выглядел человеком, испытывающим непереносимые страдания от моего визита. Более того, занятым по горло он тоже не выглядел. И кувшин камры на его столе вряд ли успел появиться именно за ту долю секунды, которая ушла у меня на дорогу. И выражение лица у него было какое-то странное, я даже не сразу понял, что оно означает. Подозрительно похоже на приветливую улыбку. Возможно, это и была приветливая улыбка, каких только чудес не случается.
– У тебя парадоксальное чувство времени, – сказал мой друг, протягивая мне кружку. – Никак не могу понять, есть оно у тебя или нет. Нынче утром ты ухитрился оторвать меня от дел в самый неподходящий момент, хуже просто не придумаешь. Зато сейчас сделал все идеально. Объявился буквально секунду спустя после того, как я заперся в кабинете с этим кувшином и твердым намерением на четверть часа забыть о делах.
– Это не чувство времени, а просто чувство камры, – сказал я, принимая из его рук кружку. – Терпеть не могу, когда ее пьют без меня. И стараюсь по мере сил препятствовать столь безответственному разбазариванию хорошего продукта… Прости, я правда не хотел лишний раз тебя беспокоить. Честно терпел сколько мог. Но мою голову надо срочно привести в порядок, а мастеров – раз-два и обчелся. Ну ладно, раз-два-три. При этом к леди Сотофе соваться совершенно бессмысленно: она скажет, что я большой молодец, сочинил себе много интересных и совершенно безобидных проблем, даст пирожок и велит выметаться. А Джуффин предусмотрительно сбежал куда-то за пределы человеческого понимания. Ты, кстати, в курсе?
– Естественно, – флегматично кивнул сэр Шурф. – В настоящее время он обязан официально уведомлять меня обо всех своих отлучках; кажется, именно в таких случаях полагается добавлять: «и это довольно забавно». Тебя беспокоит его уход?
– Будешь смеяться, но не особенно.
– Уже неплохо.
– Еще как плохо! – возразил я. – На этот счет ты бы меня довольно быстро утешил. А так – слушай, ты даже не представляешь, какой ужас тебе предстоит!
И с непередаваемым облегчением дорвавшегося до исповеди грешника вывалил на него историю случайной встречи с Айсой, щедро приправленную почти беспочвенными подозрениями, довольно скудной информацией, полученной от Кофы, и большим парадным набором угрызений моей совести, которая просыпается крайне редко, зато сразу очень злой и голодной, как медведь-шатун.