Кончилась музыка. Оба флага, французский и чилийский, трепетали на ветру рядом, по-братски. Отряд чилийских моряков, пройдя торжественным строем, отдал воинские почести команде «Таити Нуи».
Потом они спустились со ступенек монумента и тут же скрылись из глаз, и я их не видел до вечера следующего дня.
Вот и мы ступили на землю
На следующий день к вечеру на фрегат вернулись Мишель и Хуанито, а с ними дон Хайме, секретарь дона Карлоса. Мы с Гальито так и бросились им навстречу!
Тут началось на «Бакедано» большое движение: сгружали в лодку имущество «Таити Нуи», то, что удалось спасти. Многое - охо-хо! - многое пропало безвозвратно: научные приборы, книги, одежда,- вы же знаете, каково нам пришлось тогда. Но самое ценное - научные записки капитана, результаты наблюдений в течение всего маршрута были спасены. И будьте уверены, в один прекрасный день они ещё пригодятся людям!
Всё погрузили, и лодка пошла к берегу. А мы с Гальито остались. Опять?!
Нет! На следующий день Мишель, Хуанито и дон Хайме вернулись на фрегат - за нами! Мы с Гальито вертелись волчком, чтобы они видели, как нам это приятно. И замурлыкали от радости, когда дон Хайме сунул нас в мешок, оставив снаружи носы, чтобы мы могли дышать. Сейчас мы снова увидим землю!
Все на судне жалели, что мы уезжаем, нас провожали. Спускаясь по трапу, я увидел Панчиту - она оставалась на «Бакедано», - глаза её ничего не выражали, она даже что-то жевала. Каково?
И всё-таки, какая она ни есть, а может быть, мы с ней больше не увидимся, кто знает? Семь месяцев странствий на одном плоту - не фунт изюму, этого не забыть благородному коту, если у него в груди сердце, а не камень. И потом, когда бывало холодно, я грелся на её спине, правда, там пахло бог знает чем, но зато как было тепло! И она никогда ни слова против…
Мне хотелось крикнуть ей что-нибудь на прощание, сам не знаю что… Но, чёрт побери - в который уж раз! - я же не знал её языка, а она не знала моего, - что скажешь в таком положении? Эх!
Прощай, «Бакедано» !
Наконец-то после семи месяцев плавания мы ступили на твёрдую землю… То есть ступили не мы, а дон Хайме, мы ещё сидели в мешке, а он нас нёс. Так, в мешочке, нас и понесли в здание, на котором было написано «Таможня», и там начались долгие переговоры. Что это? Говорят, чтобы спустить нас с Гальито на землю, нужно особое разрешение… Вот новость! Людям, значит, можно, а нам, кошкам, нельзя? И теперь, выходит, нас вернут на корабль, и мы навсегда останемся корабельными котами?
Но, слава богу, всё уладилось, нам разрешили жить на земле. Мы снова вместе со своими товарищами по плаванию, и ничто отныне не может нас разлучить.
Люди сели в автомобиль, а мешок с нами положили на сиденье. Ну, тут уж мы вылезли из мешка и пристроились у окошка. Имеем же мы право, в конце концов, хоть взглянуть на город, куда так долго мечтали попасть?
Город ничего себе. Очень большой. И дома высокие, на Таити таких нет. Люди иначе одеты, иначе говорят. И на каждом углу круглые тумбы, обклеенные газетами… Ага, везде самым крупным шрифтом -«Эпопея «Таити Нуи»! «Спасение отважных!» Это про нас! Нет, правда, хороший город Вальпараисо, и люди в нём хорошие. А кошек я не видел.
Что ещё интересного в этом городе: электрические надписи на каждом шагу, расхваливающие товары, продукты, торговые фирмы или просто объясняющие, что тут находится.
Над большим зданием горело слово «Отель». Здесь мы остановились. Хуанито, взяв нас, вошёл в маленькую кабинку, нажал кнопку, и мне показалось, что мы поднимаемся на воздух. Кабинка дёрнулась и встала - приехали. Это называется «лифт».
В семь часов утра на другой день все, как один, снова были на ногах - люди и кошки, - мы наконец-то уезжали из Вальпараисо.
Спускались тоже в лифте. Только теперь мне показалось, что земля уходит у меня из-под ног.
На улице нас дожидались две машины. В первую сел капитан де Бишоп, дон Карлос, Франсис и Алан, во второй ехали мы с Гальито, наш неразлучный Хуанито и дон Хайме, секретарь.
Я уткнулся носом в стекло, чтобы посмотреть в последний раз на Вальпараисо, но мало что увидел: шёл сильный дождь и всё застилало перед моими глазами. Мне стало очень скучно. Такая тоска на сердце!
Мы ехали по дороге рядом с портом. Вдруг перед нами открылось море, и среди других кораблей я узнал знакомый профиль нашего друга «Бакедано». Он покачивался на волнах, он прощался с нами. Мы круто повернули, и «Бакедано» скрылся из глаз.