— Кто тебе сказал, что тебе твою независимость на блюдечке принесут? Знаешь, чем за нее обычные люди платят? Своим временем, своей кровью, своей жизнью! А тебе ее что, по-твоему, за красивые глаза дадут? Хочешь срывать на мне злость — срывай, но себе хотя бы не ври, ты выше этого.
Нервный смешок прервал его гневную тираду. Заметив его удивление, Эмбер не сдержалась и засмеялась уже в открытую.
— Как у тебя это удается? — выдавила она сквозь смех.
— Удается что?
— Ругать меня так, чтобы получались комплименты. Так, знаешь, что? К черту рестораны, покажи мне «Голову быка».
— Поверь, именно там черт и живет, — сказал Киллиан, припоминая вчерашнюю драку.
— Тогда чего же мы ждем? Шагом марш! — воскликнула девушка и увлекла его в сторону ближайшей остановки.
Киллиан мог только догадываться, где она умудрилась услышать об этом месте, но ослушаться приказа не посмел.
***
Паб «Голова быка» столь умело прятался среди невзрачных каменных домишек за шестой авеню, что было вдвойне удивительно видеть, сколько завсегдатаев всегда обреталось в его щедрых на выпивку стенах. Несмотря на своих менее удачливых собратьев, заведение это не только умудрилось пережить темные времена сухого закона, но и не растерять ни грамма своего безыскусного очарования. И любой завсегдатай сказал бы, что-то было заслугой его хозяйки — Подтяжки Мэдб.
Мало кто знал ее под именем миссис Флэннери, но Подтяжку Мэдб знали и уважали все. Она была огромной ирландкой, ростом выше шести футов, и само время не смогло согнуть ее спину и укротить буйный нрав. Свое прозвище она получила потому, что носила свою юбку на подтяжках, и частенько говорила, что только она и имеет право их носить. Говаривали, что в былые дни она работала вышибалой и всюду расхаживала с пистолетом, заткнутым за пояс, и огромной дубинкой, привязанной к запястью. Еще живы были те, кто помнил, что с обоими видами оружия она обращалась мастерски, не раз отличаясь невероятной виртуозностью в нанесении увечий. Но находились и отъявленные врали, утверждавшие, что в ее обычае было, избив буйного посетителя дубинкой, зажать его ухо зубами и так дотащить гуляку до двери под неистовое улюлюкание свидетелей. А если жертва вздумала бы сопротивляться, то Мэдб откусывала ему ухо, выбрасывала пьянчугу на улицу, а откушенную часть пряталась в специальную банку. Зубы у Мэдб и правда были крепкими, несмотря на ее почтенный возраст, да и банок, пригодных для хранения ушей, в «Голове быка» было предостаточно, но Киллиан в эти байки никогда не верил просто потому, что сам не прочь был приврать.
Эмбер плюхнулась на диван и, не скрывая восторга, начала озираться по сторонам. Газетные вырезки, убранные в рамки, тусклые зеркала, стены цвета крови и разноцветные пузатые бутылки — все было ей удивительно и ново. Заразившись ее интересом, Киллиан и сам с любопытством оглядел знакомое убранство бычьей головы. Вот скрипнула дверь, и очередной посетитель повесил шляпу на кривую вешалку, что так и норовила завалиться набок. Сам Киллиан когда-то впервые зашел в это место с черного хода, ведущего в бесконечный лабиринт подворотен.
Тогда шел дождь столь сильный, словно все ангелы собрались вместе и надумали помочиться на землю. В переулке воняло тухлой рыбой и еще какой-то гнилью. Киллиан поднес к лицу дрожащие руки. В глазах двоилось, и вот ему уже начало казаться, что на каждой руке у него было по семь пальцев, и все они были красными от его крови.
— Киллиан.
— Что?
Он не заметил, как задумался, и начал торопливо припоминать, не успел ли сказать какую-нибудь глупость. Эмбер накрыла его руку своей и сжала так сильно, что занемели пальцы.
— Нам нельзя видеться какое-то время. Прости, я должна была сказать это раньше.
Он выдернул руку и спрятал ее в карман.
— Это потому что я рыжий?
Умом Киллиан и сам понимал, что не надо было сводить все к шутке, но обида оказалась сильнее. Эмбер откинулась на спинку сидения и смерила его презрительным взглядом.
— Отец хочет, чтобы я уехала на время, — холодно ответила она.
— Ну и замечательно, давай уедем вместе.
— Киллиан!
— Я же люблю тебя.
— Ты что, оглох? Ты вообще слышал, о чем я говорю?
Подошла одна из девушек, работавших на Мэдб, и поставила перед ними заказанный сидр. Юноша вцепился в свой стакан, словно тот был спасательным кругом.
— Так иди же, чего смотришь, я тебе не клоун. Если вздумала, что я умолять тебя буду, то ты не по адресу.
Эмбер поднесла пальцы ко рту, но, вовремя опомнившись, отпустила руки. Привычка грызть ногти преследовала ее столь давно, что на самих ногтях не осталось ни одного живого места. Пытаясь привести мысли в порядок, она сцепила руки и уставилась на них, словно где-то там сидел маленький суфлер, что должен был подсказать ей следующую реплику. Киллиан покопался в карманах и все-таки умудрился нашарить в одном из них мятую сигарету. Стараясь не смотреть на девушку, он закурил и принялся внимательно разглядывать потолок. Трещины на штукатурке напоминали очертания собаки с загнутым в изящное кольцо хвостом.