Разумеется, я не стал интересоваться происхождением этих монет, хотя и догадывался, что имеется какая-то связь между моими встречами с сирийцами и появлением у Эвна кожаного мешочка.
Как-то Эвн попросил меня принести горсть орехов. Удовлетворив его просьбу, я позволил себе задать невинный вопрос:
— Ты любишь орехи, Эвн?
— Нет, Ахей, — ответил фокусник. — Орехи мне нужны для дела.
Эвн раньше называл «делом» свои представления. Но, судя по многозначительному тону этих слов, речь шла о каком-то ином деле.
Я начал догадываться, что зреет заговор рабов и Эвн находится в его центре. Что мешало ему раскрыться передо мною до конца? Осторожность или желание сохранить меня для чего-то другого, более важного? Не знаю.
Как-то Эвн подошёл ко мне первым. Обняв меня за плечи, он сказал:
— Не обижайся, Ахей! В моём деле не обойтись без секретов. Когда-то я этого не понимал.
Эвн намекал на события в Сирии. Позднее я узнал, что там он был во главе заговора. Его раскрыл подкупленный царём предатель.
— Видишь этот орех? — продолжал Эвн, разжимая кулак. — С виду он как две капли воды похож на те, которыми ты меня снабдил. Но только с виду. Внутри не ядро, а уголёк. Старый фокус. Я научился ему у отца, да будут к нему милостивы подземные боги. Отец научил меня всему. Нет, он не был фокусником. Он был воином и погиб в схватке с римлянами. Это было сорок лет назад, но я не забыл уроков отца. У меня есть этот орех. Маленькая хитрость! Но она послужит доброму делу.
— О чём ты, Эвн? Я тебя не понимаю.
— Да, я взволнован и говорю сбивчиво. Я долго молчал. Если бы ты знал, чего мне стоило это молчание! Я должен был сжаться в кулак. Но сегодня решится всё. Сегодня у Волчьей пещеры. Приходи, Ахей. В полночь.
У входа в Волчью пещеру собралось несколько сот рабов, мужчин и женщин. Тут были и сирийцы, которым я приносил записки Эвна. Они были вооружены. Оружие было куплено на деньги, хранившиеся в моей каморке.
Многих привела сюда надежда или просто любопытство: Эвн хочет им что-то сказать. Они ни разу с ним не встречались. Значит, произошло что-то важное. Где же Эвн? Толпа начала волноваться.
Появление Эвна было совершенно неожиданным. Сначала из-за выступа пещеры показались руки, а потом голова и туловище. Ног не видно, поэтому могло показаться, что это не обычный человек, а великан. Ему всё доступно. Его взгляд приказывает.
Люди, стоявшие впереди, начали сбрасывать с себя одежды, обнажая грудь, ноги, спины. Их примеру последовали другие. Тела в лунном свете казались синеватыми, рубцы — чёрными. Шум усиливался. Послышались рыдания, стоны.
Эвн медленно опускался на землю. Глядя на его напряжённо стянутый лоб, устремлённые в одну точку глаза, шевелящиеся губы, можно было поверить, что он улавливает какие-то доступные лишь ему одному звуки. Потом он встал, словно повинуясь чьему-то приказанию.
— Долго ли терпеть, Эвн? Когда избавление? — послышались крики.
Эвн поднял руку. И в тишине прозвучал глухой голос:
— Мать земля! Величайшая из богинь! Ты нас слышишь? Откликнись!
Я готов был поклясться, что рот Эвна был закрыт. Кто же тогда обращался к богине?
Толпа замерла, ожидая чуда. И оно произошло.
Из уст Эвна вырвался сноп пламени и осветил его лицо с безумными глазами.
Люди в едином порыве упали на колени.
«Только мать-земля способна на такое чудо, — думали они. — Ведь её недра полны огнём. Те места, из которых выходит огонь, священны».
Я один знал, что во рту Эвна орех с угольком. Маленькая хитрость. Но она служит великому делу.
Вместе со всеми я бежал по склону горы к Энне. В руках у воинов факелы. Да, это были воины. Кто бы назвал их рабами? Как яростно пылали их глаза! Как одухотворены их лица! В каждом из них частица огня Эвна.
Дальше я могу её продолжать. Последующие события известны всем. В очищающем пламени сгорела Энна вместе с Дамофилом и всеми, кто попрал имя Человека. Освобождённые рабы избрали Эвна царём, и он правил под именем Антиоха.
А началось всё с уголька. С того уголька, который Эвн положил в выдолбленный орех.
Остров удачи
Весло на два локтя вперёд и столько же назад до отказа — вот круг Вела, и вся жизнь сплеталась из таких же кругов в бесконечную цепь. Никто, кроме бессмертных богов, не знал, как и когда она оборвётся. С кораблём ли, идущим ко дну? Или со слабостью рук и безразличием к боли?