- Автомобиль позже нашли, - гнусавым голосом сообщила Маруся. - Сначала следователь, который ведет дело об исчезновении моего Якова, сообщил, что в милицию пришел с заявлением молодой парень. Он сказал, что на дороге его "подрезал" "ВАЗ 2102", указал госномер. На светофоре он поравнялся с машиной-нарушителем и принялся выговаривать. Дальше вообще интересно: якобы из машины Яши, с пассажирского места, выскочил верзила, подбежал к нему и заехал кулаком в глаз. И не просто заехал, а пригрозил застрелить, если тот произнесет еще хотя бы слово.
- И пистолетик предъявил?
- Говорит, оружия не видел, но словам верзилы сразу поверил, после чего так газанул, что только его и видели. Родные посоветовали ему обратиться в милицию. В качестве доказательства парень предъявил внушительный кровоподтек и глаз-щелочку.
- Получается, что Яков Рыбкин "подрезал" машину парня. В машине Якова находился некий верзила, скорый на расправу.
- Очень нервный человек, - высказалась Дина Чайка. - У нас по соседству живет один такой. Чуть что в драку лезет. Он служил в Афганистане, был контужен, нервы совсем ни к черту. Еще и выпивает. Родители с ним измучились.
- Мария, у вашего мужа есть знакомые, которые подходят под описание пострадавшего парня? - поинтересовался я.
- Яшиных знакомых я почти не знаю. Только одного - Валю Гулящика.
- Многоговорящая фамилия, - хмыкнула Дина.
- Ой, что ты, Валентин обожает свою жену, они с ней два десятка лет вместе живут, никогда не ссорятся.
- Разве такое бывает? - задумалась Чайка, давно разуверившаяся в существовании счастливых браков.
- Своими глазами видела, как они милуются.
- Мало ли что они на людях делают.
- Динка, если не знаешь, то не говори!
- Больно нужен мне твой Валентин вместе со своей женой, - без явной причины разозлилась Дина.
Я не подумал, что причина ее злости в зависти, скорее, в недоверии и возмущении - как некоторые люди могут прикидываться, обманывать других людей. В школьные годы Дина Чайка не умела прикидываться: в глазах всегда читались интерес или ненависть. Крайности. Ненавистью глаза пылали чаще, особенно когда рядом со мной находилась Рита Державина. На меня Дина поглядывала с тайным интересом, который лично для меня был явным. Она ревновала меня к Рите, это факт. Время прошло, Дина поднаторела в актерской игре, но нет-нет, да проскользнет ненависть. Ненависть к одному человеку - законному супругу, Силантию Бурундукову. Уверен, что в разговоре с посторонними она умела прятала ненависть, позволила себе расслабиться лишь в моем присутствии.
Когда мать смотрела на своих детей, в глазах расстилалась бескрайняя любовь. Остальных персонажей, меня и подругу Марию, она одаривала сдержанным вниманием...
- Причем здесь Валентин! - воскликнула Маруся, - речь вообще не о нем!
- Правильно, не о нем! Так зачем восхищаться его семейной жизнью?! Я не верю...
- Девочки, не ссорьтесь! - вмешался я. - А вы, Мария, постарайтесь вспомнить кого-нибудь из знакомых Якова Вадимовича, подходящих под описание.
- Лучше у его первой жены спросить. Они с ней прожили более двадцати лет, она знает больше моего.
- А сколько лет вашему Якову? - с ноткой удивления спросил я. Догадывался, что разница в возрасте существенная, но не настолько.
- Ему сорок с хвостиком.
- А как его бывшая жена пережила развод?
- Я не интересовалась. Меньше знаешь, лучше спишь.
- Ну, как же Маруся, - встряла Дина, - ты же сама мне писала, что его бывшая жена заявилась к тебе и "устроила концерт по заявкам". Соседи хотели милицию вызвать, но Яков уговорил их этого не делать. Она тебе еще каблуком дыру во лбу сделала. Сняла туфлю и рубанула каблуком по лбу Маруси, - объяснила мне Чайка. - Посмотри, Рома, у нее даже шрам небольшой остался. Покажи, Марусь.
- Успокойся! - осадила ее Мария, смущенно поглядывая на меня. - Ерунда все это. Если вы думаете, что в исчезновении Якова виновата его бывшая супруга, то ошибаетесь. Не могла она... Не справилась бы... Яша, конечно, мужчина не выдающейся комплекции, поменьше меня будет, но все-таки мужчина. А его бывшая супруга на девочку-подростка похожа - такая же миниатюрная. Потому и ребенка не могла родить - кожа и кости. О ребенке мечтала, а поправиться боялась, постоянно сидела на диете, всё фигуру блюла. Сама ни черта не ела, и мужа не кормила. А если мужа не кормить, он начинает по сторонам оглядываться - ищет того, кто его накормит.
- Глупости говоришь, Маруся, - насупилась Дина. - Можно подумать, женщин любят только за кулинарские способности. Еще повтори избитое выражение - путь к сердцу мужчины лежит через его желудок.
- И повторю! И совсем оно не избитое, сама проверила опытным путем!
Я задумался: как эти две противоположности дружат столько лет? Что их связывало раньше и связывает сейчас? Раньше - одиночество, пренебрежительное отношение других людей? А сейчас? Или они общаются по инерции?
В моей голове продолжали стучать колеса поезда - тук-тук, тук-тук.
Мне кажется, мы с Марией вместе ехали в одном купе в вагоне поезда. Наверное, так все и было. Я был сильно навеселе. Пил с горя - меня разлюбила Инна Пахоменко. Полюбила Викентия Яковлева. Викентий лучше меня. Не помню, из какого населенного пункта я ехал, помню куда - домой. В купе нас было двое - я и девушка лет двадцати, моя ровесница, с родимым пятном на левой руке, чуть выше локтя. Неужели за пять лет Маруся так сильно изменилась - набрала столько лишних килограммов? С ее ростом я не могу определиться, вообще не помню, чтобы она поднималась при мне со своего места. Мы долго разговаривали, в нашем вагоне было очень тихо, а мы шумели - кажется, у меня с собой была бутылка вина, я щедро подливал девушке. Проводница приходила нас утихомиривать, мы затихали, потом снова начинали спорить громко и страстно.
А потом она мне отдалась. Сначала переползла на мою нижнюю полку, прильнула, я загорелся желанием. Не помню, как уснул. Разбудила меня проводница. Поезд пришел на конечную станцию, в мой родной город. Моя попутчица покинула вагон в числе первых. Ушла по-английски, не прощаясь. Наверное, устыдилась своего поведения.
Не помню, как ее звали. И называла ли она свое имя, не помню. Но после нашего купейного общения, я стал проще смотреть на расставание с Инной Пархоменко. Отпустило.
Лицо попутчицы помню смутно, а вот родимое пятно - очень хорошо. Оно врезалось в мою память, как врезается в память первый сексуальный опыт. Это и были "пробы пера". Но я забыл об эмоциях - бы по-свински пьян. А может быть, у нас вообще ничего не было, потому что был пьян? Или мне всё приснилось?
Тогда почему пожилая проводница смотрела на меня с осуждением и называла мою попутчицу шалавой? Рассуждала на тему взрослых дочерей и родителей, позабывших о своих родительских обязанностях: накормить и одеть - это далеко не все. А дети остаются детьми до тех пор, пока живы их родители.
После ее рассуждений, я, совершенно трезвый, но помятый, пришел к выводу, что я полуребенок - у меня есть отец и нет матери...
Я понимал, что задать Марии вопрос, который повис у меня на языке, нетактично и неуместно.
Возможно, Маруся меня совсем не помнит. Тоже была в подпитии.
Пока я возвращался в прошлое, в настоящем две подруги продолжали спорить. Я их осадил и констатировал:
- Мне пора. Маруся, я оставлю вам номер моего домашнего телефона. Утром до половины восьмого и вечером после семи я дома, можете звонить, если что-то вспомните.
- Уже уходите? - напряженным голосом спросила хозяйка. Я не понял: не хотела, чтобы я уходил, или не хотела остаться наедине с подругой? Странно, если не сказать - подозрительно.
- Рома, я тебя провожу до станции, - подхватилась Дина и миролюбиво, будто бы и не было недоразумений, обратилась к подруге, - Маруся, посмотри за пацанами, я скоро вернусь.
- Могла бы и не напоминать, сама знаю, - проворчала хозяйка и потянулась за нами. Проводила до калитки, попрощалась со мной и вернулась в дом...