- Федя, друг мой, придёт время, мы и Хорька и Свистка так прижмём, что сами к нам на поклон придут. И тёлок Федос, приведут тех, на которых я укажу. Вот сука, на девчонок клиентам цены задрал и нас кинуть решил.
Кирилл слушал их бред в полном непонимании, а Угрюмов и Опришко, не обращали ни малейшего внимания не только на него, но и на весь белый свет. Водка закончилась, накал ослаб, мастерство художественного слова иссякло. Друзья направились домой отлёживаться, но заметив Кирилла, Фёдор изрёк:
- Вот что Кира, ты пока на карантине, но очень скоро примем тебя на действительную службу. А пока ты у нас вестовой на заре великих перемен. Будут тебе и бабки и бабы. И ещё, вестовой, у тебя очень красивая записная книжка. В золотой оправе! Не наши ли имена ты намерен в неё вписывать? Смотри не переусердствуй!
Опришко заржал, как конь, друзья обнялись и удалились. Кирилла бил озноб, обида захлёстывала разум. Сколько на его памяти воспоминаний старших товарищей. Прочитанных книг и фильмов, но такой необузданной наглости он не видел и не слышал. И до боли сжимая воображение, закрыв глаза, он представил и с ужасом увидел:
- Девочки в кровоподтеках и разорванных платьицах, а в глазах боль и тревога. И вдруг всплыли наглые, обрюзглые рожи Федора Опришко и Александра Угрюмова. Кирилл открыл глаза и всё исчезло. Он негромко, но твёрдо сказал глядя в заплывшее и самоуверенное лицо президента Ельцина, изображённого на плакатной бумаге:
- Я не вестовой, Я – мент.
С силой хлопнул дверью и вышел на улицу. Весна шагала уверено и ярко. Солнце по-летнему грело землю, слепило глаза и щекотало нос. Птицы радостно переговаривались и пели друг другу о любви, заполняя окрест разноголосым пением. Девушки подчёркнуто выделили свои ножки волшебными прозрачными колготками и на фоне городской суеты и серости домов выглядели неотразимо! И словно магнитом притягивали взгляды мужчин…
Майор Чепель просидел в приёмной руководителя администрации железнодорожного района более часа, прежде чем Осокин пригласил его к себе. Разговор намечался серьёзный, и Игоря Ивановича беспокоила легкая тревога. И это понятно. В последнее время доверенное лицо Осокина Нефёдов, приносил всё меньше и меньше денег в семейный бюджет Руслана Акимовича. И эту загадку он решил разгадать в первую очередь. И ни однократно намекал об этом Игорю Ивановичу. Он не исключал и того, что Нефёдов прикладывает руку к его денежкам. Осокин хорошо знал, что золото перерабатывающий завод завёз не меньше, а больше золотоносного сырья на переработку, чем в предыдущий месяц. И не сбавлял темп по добыче золотого сырья. Его беспокоила навязчивая мысль и при одном упоминании о Хорьке заползала внутрь и замораживала сердце. Руслан Акимович почти был уверен, что Хорёк, потеряв страх отжимает, пусть медленно, но упорно, его кусок. И знал, что Чепель так – же имеет свой навар от завода и на этом греет не только руки, но и свое благополучие. И ещё, он не имел права забывать, что ему необходимо кормить москалей, которые подчищают ему путь к мэрии. Взглянув на майора, Осокин пытался прочитать его мысли, но кроме постной физиономии и преданных глаз ничего не увидел. А его уже бередила другая мысль:
- А что если Чепель и Хорёк споются, подставят меня и сольют комитетчикам, а может и того хуже – закажут!
Его передернуло, он заскрипел зубами, но овладев собой заговорил:
- Ты вот что, Игорь Иванович. Знаю работы у тебя много, завод, рестораны, рынки и куча другой мелочи. И везде нужен глаз да глаз. Да и блатных ты поприжал. Очень правильно поступил. Показатели у нас с тобой лучшие по республике. Думаю в ближайшее время порадеть за тебя перед генералом. А то смотрю, ты засиделся в майорах!
Чепель, словно полуспущенный мяч, на который наступили, раздул щёки и расплылся в самодовольной улыбке.
- Спасибо Руслан Акимович, – сладко пропел Чепель.
- Ещё вот что Игорь Иванович, проследи за Хорьком, не увлекся ли он заводом, не давит ли на Рафаэля Валентиновича? Боюсь, как бы он не перешёл черту наших интересов. Да и вообще, приспусти его с неба на землю.
Чепель ещё больше раздул щёки.
– Я приму все меры. А по денежным потокам особенно! Руслан Акимович, можешь на меня положиться, - заглядывая в глаза чиновнику и выискивая в них лукавость, пообещал Чепель.