- Аня, не посчитай за трудность, за тобой на панели у заднего окна лежит сумка – футляр с видеокамерой. Подай ее, пожалуйста, сейчас я аппарат настрою, и ты увидишь все своими глазами. Мне даже объяснять ничего не придется. Настя сама разъяснит, что и как.
Аня подала Пашке сумку, он достал видеокамеру, бутылочку с белой жидкостью и маленькое детское полотенце.
- Я быстренько протру окуляры и экран и сразу же включу камеру, - оправдываясь, сказал Свисток.
Ее не интересовала процедура обслуживания камеры, и его излишняя болтовня. И она отвернулась к окну, разглядывая пустые и полу ржавые заброшенные гаражи. Свисток, не жалея снотворного, смочил полотенчико, включил камеру и подал Ане.
- Держи, скоро увидишь.
Но кроме непонятных и пьяных физиономий, она ничего не видела.
- Паша, ты включил не то, что надо, на этих кадрах я никого не знаю и все они пьяные.
- Не может такого быть, неужели не та кассета? А ну, дай камеру, я посмотрю сам.
Аня, склонившись к нему, на вытянутых руках подала видеокамеру. Он схватил ее за руки и затянул между спинок передних сидений. И, прижав предплечьем голову к спинке кресла, пальцами зажал нос. А другой рукой накрыл полотенцем ее рот. Аня пыталась вырваться и глубоко дышала, усиленно впитывая пары снотворного. Спустя полминуты, она ослабла и перестала сопротивляться. Свисток, перегнувшись через спинку сиденья, уложил Аню на заднем сиденье и накрыл покрывалом. Завел мотор и сорвался с места. Через город ехать не рискнул, а направился окольными путями. До особняка Антонова он добирался больше часа, выбирая самые глухие проулки и улицы. Машина, словно корабль на волнах, раскачивалась и скрипела. И нередко сносила днищем кочки и земляные возвышения на разбитой колее, протоптанной грузовиками. Добравшись до места, Свисток остановился чуть поодаль от больших ворот антоновского дома. Он решил вначале обсудить сделку, а когда все подтвердится, отдать заказ покупателю. В успешном завершении дела Пашка не сомневался. Убедившись в том, что Аня спит, он подошел к калитке и нажал на кнопку звонка. С той стороны забора залаяли свирепые псы, бросаясь на ворота. Но никто не выходил. Аня услышала уже знакомый грозный лай собак и, приподняв голову, разглядела дом Антонова. Хотела встать и бежать из машины, но ноги словно ватные, подкашивались и не слушались ее. Голова гудела, и невыносимая боль сжимала виски. И она, потеряв последние силы, опустилась на сиденье. Свисток постоял еще немного и, поразмыслив, вернулся в машину. Завел мотор и поехал за город, на заброшенный карьер, который с годами превратился в глубокое и местами сильно заболоченное озеро. С восточной стороны карьер - озеро обступал молодой березняк, устроившись на чудной поляне, утопающей в зелени вечно молоденькой травы. Решив до прихода хозяина непреступной крепости развлечься с Аней. Он и не представлял, что именно там притаились смертоносные топи…
Глава 45
Счастливая юность.
Гурулева Маша прогуливалась по вечернему городу. Теплый ветерок касался ее рук и, потеряв стыд, проникал под кофточку и, лаская смуглую грудь, расплетал тугую косу. Она ощущала прилив нежности, и ее сердце ожидало необъяснимого чуда. Машенька шла и полушепотом напевала любимую песенку мамы про неразделимую любовь. Мужчины, попадавшие ей на встречу, приветливо улыбались. И уступая дорогу красивой девушке, провожали завистливо - ласковым взглядом. А те, что шли сзади, не спешили ее обгонять и любовались стройными ножками. Она присела на скамейку, и подняла оброненный тополем прутик. И склонившись, чертила им на песочной дорожке. Получались два сердечка, одно - маленькое, а второе – большое. И что-то таинственное и волнующее, но светлое и нежное согревало ее душу. Подняв голову, она увидела приближающеюся к ней молодую пару и забавного маленького мальчика. Малыш подбежал к Маше и стал вырывать из её рук прутик. Маша хотела объяснить мальчику, что прутик она нашла и отнимать нельзя, а нужно попросить. Но не успела произнести и слова, как услышала:
- Сынок, отойди от тети, разве не видишь, что она нехорошая! А ты кобыла, с ребенком связалась, взяла бы и отдала мальчику ветку, - проревел грубо, мужской голос.
Маша подняла глаза и увидела перед собой Снегирева. Глаза их встретились и тут же потерялись. Снегирев пытался что-то объяснить ей, но Маша не слышала. Она выронила прутик и, поднявшись, уходила все дальше и дальше от своей мечты. Маша прошла тополиную рощу, миновав несколько многолюдных улиц. И очутилась, не понимая как, у фонтана, недалеко от железнодорожного отдела внутренних дел. И присела на скамейку у музыкального киоска. Слезы скатывались с ресниц и медленно сползали по щекам, падая на грудь и руки.