Гонимый яростью, я стремительно плыву к нему, попутно пытаясь придумать, как одолеть противника, который не только заведомо сильнее меня, но ещё и вооружён. Самонадеянный двуногий чувствует себя в безопасности, держа в руке палку и совершенно не ожидает моей атаки. Этим я и воспользуюсь. Заплыв сзади, я выпрыгиваю из воды так высоко, как только могу и обхватываю детёныша щупальцами в области пояса. Сразу же в ход идут крючки. Цепляясь ими за кожу, я быстро заползаю противнику на плечи и обхватываю голову щупальцами. Струя моих чернил бьёт ему прямо в лицо. Надеюсь, это хотя бы частично лишит его зрения. Взвывая от боли, двуногий роняет палку и пытается стянуть меня руками. Когда ему это удаётся, я вижу его лицо. Лицо, скорченное от боли и ужаса и сплошь покрытое чернилами и кровоточащими ранами. Запах его красной крови буквально дурманит меня и вызывает неистовство. Двуногий отбрасывает меня в сторону и пытается убежать на берег, но я догоняю его и вцепляюсь в ноги. Когда он спотыкается и падает, я вновь опутываю его голову, бью крючками и вгрызаюсь клювом. Два щупальца плотно охватывают шею двуного, и я замечаю его дыхание. Инстинктивно я сосредотачиваюсь и сильнее сжимаю его горло. Вскоре мне удаётся остановить его дыхание. Непродолжительное время он ещё кряхтит и пытается вырваться, но быстро ослабевает. Убедившись, что двуногий больше не сопротивляется, я расслабляю щупальца, и на меня накатывает волна радости. Я искренне радуюсь, что одолел сильного противника. Вкушая нежнейшую мякоть, я задумываюсь о других двуногих. Если они окажутся столь же мстительны, как и этот, они наверняка начнут целенаправленную охоту на меня и моих сородичей. Нужно утащить труп подальше и спрятать. Мне не без труда, но всё же удаётся утащить тело с мелководья благодаря начинающемуся отливу. Но вот затянуть его под воду оказалось просто невозможно. Чёртов двуногий просто всплывает и всё. Придётся тащиться с ним как можно дальше от суши. Или можно его съесть. Запах свежей крови наверняка привлечёт акул, которые мне помогут. Оттащив двуногого подальше от берега, я вдоволь насыщаюсь его нежным мясом. К концу моей трапезы неподалёку появляются нескольких акул, пока ещё осторожно снующих на расстоянии. Я оставляю им тело на растерзание и погружаюсь на дно. И уже там, умиротворённо распластавшись на песчаном дне, я наблюдаю за игрой света в волнах на поверхности. Когда акулы разрывают двуногого на части, мне удаётся утащить и спрятать в пещере среди кораллов почти целую ногу. Это будет мой запас на будущее.
IV
Я уже давно не встречал осьминогов, похожих на меня размерами. Начинаю подозревать, что та жгучая горечь изменила меня. Иначе, почему два моих щупальца стали в полтора раза длиннее остальных и обзавелись плавникоподобными расширениями на концах. Конечно, плавать с их помощью стало гораздо удобнее. Они хорошо помогают при маневрировании, особенно после того, как я научился резко ускоряться, выталкивая из себя воду. Я даже почти перестал охотиться из засады. Плавать в толще воды и словно акула преследовать добычу – интересное занятие, знаете ли. Кстати об акулах. Эти неблагодарные твари по-прежнему не признают меня равным, хотя мы и весьма сходны в размерах. Ну и что с того, что они быстрее. Это же я обычно, получая веслом по голове, переворачиваю лодки с двуногими, пока акулы плавают себе в сторонке и ждут. Может, стоит загрызть парочку из них, что бы показать кто тут главный?
Шум очередной лодки отвлёк меня от размышлений. Плеска вёсел не слышно, а значит, это парусная лодка. На ней обычно больше двуногих, а значит можно будет пополнить запасы на чёрный день. Поднимаясь к поверхности, я с глубины замечаю силуэт лодки. Ого, да она похоже крупнее, чем обычно. Я подплываю ближе и вижу невероятных размеров лодку с высокими боками и тремя рядами парусов. Её размеры просто впечатляют. А как она восхитительно красива в лунном свете. Даже немного жалко топить такую прелесть.