- Только через мой труп ты будешь с ним! – отчеканила мама, задетая моими словами. – Ты мне еще потом спасибо скажешь.
Я взмахнула рукой и открыла дверь с помощью телекинеза.
- Прошу выйди из моей комнаты.
- Эм… - мама посмотрела на меня умоляющими глазами.
- Не хочу больше говорить.
- Ты поймешь потом меня… - прошептала она.
- Не слишком ли много твоих действий я должна буду понимать «потом»? – я сделала акцент на последнем слове.
- Что?
- Ты поняла.
Женщина еще минуту постояла, уязвленная моими словами, но потом все же вышла.
Я поправила макияж, надела куртку и спустилась к выходу. Мне нужно проветрить мозги, а в комнате, где происходили последние события, это сделать невозможно.
На выходе я столкнулась с отцом.
- Привет, доченька, – улыбнулся папа, но потом его взгляд упал на мою одежду. – Во что ты одета? Что это еще за платье?
- Не трудись отчитывать, – язвительно сказала я, – мама тебя опередила. Да еще пощечину влепила для наглядности.
Я обошла его и вышла на улицу.
- Эмилия, стой! Ты куда это, на ночь глядя? – голос отца был сердитым.
- Подальше… от всех вас! – прошипела я, и скрылась с его глаз за поворотом.
Я отправилась на берег реки, что пролегала между высокими, застекленными зданиями в центре города. Где-то вдалеке раздавался шум машин, въезжающих на мост и спускающихся с него на противоположной стороне.
Среди людей я была совершенно одинока.
Раньше, до превращения, ничего не менялось. И не происходило ничего плохого.
Но, тем не менее, я бы никогда не променяла глухое существование, в котором пребывала раньше, на эту тяжелую реальность.
О, Руслан… ради тебя я отказалась бы от всех благ человеческой жизни, лишь бы ты был со мной.
– Эй, крошка.
Я оглянулась через плечо. Ко мне приближался человеческий мужчина, несомненно, появившийся из-за одного из опорных столбов моста. Он покачивался, и от него пахло застарелым потом и грязью.
Не сочтя нужным ответить на приветствие, я со сверхскоростью умчалась дальше вдоль берега. Не было никакого риска, что он кому-то расскажет обо мне. Он вряд ли вспомнит, что когда-либо видел меня. И без сомнений, он не понаслышке знал, что такое наркотический бред.
Крепко утвердившись на земле ногами, я скрестила руки на груди и просто стояла на месте. Я смотрела на волнующуюся поверхность реки.
Сначала запах проник в мои ноздри практически незаметно, вплетаясь в аромат свежей грязи, мокрого камня и городского мусора. То есть в первые секунды я не заметила в нем ничего особенного.
Но вскоре мой мозг ожил, узнавая его. Это сладкий запах принадлежал только одному виду.
Вампир.
Я побежала, чувствуя в крови агрессию, связанную не только со страданием и разочарованием в том, как поступила мама. Я следовала за запахом, все части моего тела покалывали от нетерпения. Петляя по улочкам и закоулкам, я стала хищником.
Оказавшись в переулке, я развернулась, и в самом его начале увидела парочку кровососов, чей запах звал меня от самой реки. Они стояли, явно занятые чем-то, что, как мне показалось, было сотовым телефоном. Это были новообращенцы, с темными волосами и нервно дергающимися телами.
Когда я остановилась, они даже не взглянули на меня. Через минуту поднялся ветер и растрепал мои волосы, обнажая шею, и это движение, должно быть, привлекло их внимание, потому что они обернулись.
Показалась парочка улыбок. И клыки, что заставили мою кровь вскипеть.
Глупцы! Они решили, раз я девушка, то не представляю угрозы.
Они приближались ко мне не спеша, и я не посчитала нужным им мешать. В самом деле, я собиралась насладиться тем, как они удивятся – и, в конечном счете, умрут.
- Что ты здесь делаешь, голубушка? – спросил самый крупный из них. – Совсем одна.
Собираюсь перегрызть вам горло, тем, что у меня во рту. После чего сломаю вам ноги, и не потому, что должна это сделать, а потому, что буду наслаждаться звуком трещащих костей. А потом деревом пробью ваши грудные клетки и отправлю вас к дьяволу.
Я молчала. Вместо того чтобы говорить, я распределила вес на обе ноги и слегка присела. Казалось, ни один из вампиров не заметил изменений в моей позе, они были слишком заняты тем, что направлялись ко мне прогулочным шагом, выделываясь, как павлины. Они даже не стали разделяться, чтобы подойти ко мне с двух сторон. Или окружить меня.