- Когда я тебя просила, ты не помог, а сейчас мне ничего от тебя не нужно. Я справлюсь сама. – Я поставила бутылку с водой на стол и отошла в сторону от демона. – А теперь уходи.
Бальтазар перегородил мне дорогу, но к его счастью не посмел схватить меня.
Хотя, что я ему сделаю с его-то демонской силой?
- Если ты будешь питаться из своего истинного источника, то будешь с силой, равной любому демону! – твердо заявил он, снова подслушав мои мысли. – И я прошу прощение за то, что не смог тогда тебе помочь. Поверь, у меня были причины. Но сейчас я с ума схожу, потому что твое отчаяние проникает в меня, оно меня душит так же, как тебя саму. Я хочу и могу исправить это, дать тебе шанс отомстить. Мне только нужно, чтоб ты позволила.
Я была удивлена его признанием, но постаралась не подать виду. Мне нельзя думать при нем. Пусть уйдет, и тогда я над всем поразмыслю.
- Хорошо, малышка. Я дам тебе время, если ты обещаешь подумать.
Я ничего не ответила, просто смотрела на него, выжидающе.
В мгновение он исчез, и я резко выдохнула.
Черт знает что!
Этот демон никогда от меня не отстанет. А я не могу продолжать врать себе, что до сих пор ненавижу его.
За год мои мысли пришли в какое-то подобие порядка, и я поняла, что не могла обижаться на демона, который отказался мне помочь. Кто я ему такая? Хоть он и мой создатель, он не давал клятвы верности, он не мой родитель и тем более не близкий человек, на которого я могла возложить тогда ответственность. Так что я перестала ощущать лютую ненависть к нему.
Но сейчас я знала, что мне все равно ничего от него не нужно. Тем более, я не хочу чувствовать себя обязанной кому-то.
Поэтому я взяла свое оружие, надела куртку и обувь и вышла из дома на охоту.
Я сама справлюсь, без чьей-либо помощи. И отчаиваться больше не буду.
Глава 5 (часть 2)
* * *
Широко расставив ноги в и сжав кулаки, я нависла над вампиром, которого только что вырубила ударом в висок. Ублюдок лежал лицом в грязной слякоти, распластав руки и ноги в стороны, его кожаная куртка была разорвана на спине во время борьбы.
Этот сукин сын отказался что-либо рассказать мне о том, кто нанял тех убийц напасть на Руслана и кто стоит за идеей охоты на меня. Хотя и дал понять, что знает ответы, которые мне нужны.
Я осмотрела переулок и втянула носом воздух. Людей поблизости не было. Других вампиров тоже.
Я приподняла вампира за пояс кожаной куртки и волосы и впечатала его головой в кирпич. Лобная часть его головы раскололась. Затем еще немного его приподняв, чтобы дотянуться до шеи, я впилась в его горло клыками и начала пить кровь большими глотками, чтобы утолить жажду. Кровь принесла столько же удовольствия, сколько обычная вода в жаркий и засушливый летний день.
Пока пила, удивлялась, как мне легко держать ублюдка на руках, словно весил не больше огромного плюшевого медведя ростом с мужчину.
Когда напилась, отпустила вампира на землю, и тот сразу же обмяк у моих ног.
Но кровосос не умер. Чтобы умертвить мертвого, необходимо нанести удар ему в грудь деревянным колом. Если оставить его как есть, то сволочь будет просто пребывать в вечно гниющем состоянии.
Схватив ублюдка за руку, я протащила его за мусорный бак и вытащила кол. Но я не использовала это оружие, чтобы отправить убийцу к чертям собачим. Мой гнев, самая моя ненавистная эмоция, эта сила, которой я не позволяла влиять на события и людей в моей жизни, взревела во мне.
Жестокость совершаемого мной омрачала мою совесть. И хотя жертва был аморальным убийцей, который почти лишил жизни двух мирных людей двадцать минут назад, все же то, что делала я, было неправильным. Люди были спасены. Враг – выведен из строя. Информации не получено, и шансов получить хоть что-то равны нулю. И нужно закончить на этом.
Но я не остановила себя.
Вампир взвыл от боли, но я продолжала свое грязное дело, мои руки и острие кола быстро двигались сквозь кожу и жизненно важные органы, пахнущие вампирской кровью. Красная, блестящая, она стекала на мостовую и покрывала мои руки, блестела на моих кедах, брызгами разлеталась на мою одежду.
Я продолжала, и убийца стал «козлом отпущения» для моей ярости, моей ненависти к себе, он стал объектом, на котором я срывала эти чувства. Разумеется, эти действия заставили меня еще сильнее ненавидеть себя, но я не остановилась. Не могла.