— Захар, это не смешно уже. Хоть бы поесть приготовил. Надоело питаться в таверне, — он помолчал, — Ну, как хочешь. Сам выйдешь, — и упопал к себе наверх.
Вот и хорошо. У меня дел полно. Высыпала ящик с рукоделием на пол, разобрала. Пуговицы отдельно, иголки, катушки, что не перепутаны, отрезы разные. Все мелочи на полки сложила. Куча перепутаных ниток, их завтра разберу. Закинула в ящик обратно. Нашла суровую нить и села чинить обувь. Темнело быстро. Плохо, когда света нет. И свечей нет. Я по дому уже на этот счёт прошлась. Смотрела. Ну, что, спать? Легла в кроватку. Удобно, мягко, тепло. Пытаюсь уснуть и никак. Капает где-то. Кран течёт? Встала проверить. Иду на звук. Ну, ё-мое! Крыша протекает. Подставила ведро. Спустилась в комнату ниже. Потёки воды, стена взбухла, плесень. Пол дыбом. Всё менять. И чинить. От стены дует. Подошла ближе. Приложила руку. Хм… Интересно. Стена покосилась. Если не поправить — упадёт. Это мне понятно, как то, что небо голубое. Я что, могу диагностом дома работать? Понеслась наверх, трогать крышу. Всё ещё хуже, чем на вид. Она скоро сложится внутрь. Прогнили балки. Держится на соплях. Класс… Что делать? Потрогала лестницу. И тут все плохо. Хоть что-то в этом доме в порядке?!
Сон сумбурный и тяжёлый. Одно я поняла чётко. Возвращаться некуда. Я умерла. Снились дети и внуки. Мои похороны. Они переживают. Жаль, что так всё закончилось. С другой стороны, не выжила из ума на старости лет, чего я боялась. Попрощалась с ними. Буду их помнить. Под утро пришёл грустный двойник моего тела. Сказал, что устал. Не мог больше. Передаёт всё мне. Я справлюсь. Что передаёт — не поняла. Махнул рукой и ушёл. Растаял.
Проснулась с трудом. Плакала во сне. Сначала не поняла, где я. Вспомнила. Я ж теперь Домовой. Ох-хо-хонюшки! Как жить-то? С другой стороны… Ещё один шанс прожить жизнь. Вот такую. Странную. Причитая, отправилась на горшок. Будем привыкать. Теперь завтрак. А что у нас есть из еды? И где сосед? Прошла по дому, спит. Вещи раскидал. Кто ему тут уборку делать будет? Сам пусть и убирает. Пока спит, надо найти пожевать, что готовить не надо. Сухарь на полке за кастрюлей вроде бы был. Пойдёт. В кружке воды подогрела. С вечера кипяченая осталась. Уйдёт из дома, тогда приготовлю. Кто ж его знает, как он на меня, такую, отреагирует. Села разбирать нитки, увлеклась. Тихонько напевая, сматываю клубочки. Привычка у меня такая. Пою, когда работаю. Вышла воды ещё поставить, и остановилась. Замерла. По лестнице спускался сосед. Ещё более помятый, чем вчера. Прошёл мимо. Это что, он меня не видит? Ну и хорошо. Не двигалась. Боялась, что увидит. Он снова гремел пустой посудой и ругался. И чего там ищет? Он же не делал ничего вчера. Сама уже есть опять хочу. Подождала, пока уйдёт. Вот теперь можно и готовить.
2. Новый имидж
Есть хочется. В этом доме еда присутствует? Прочесала всю кухню. Негусто. Круп на донышке банок, специй нет. Мука в маленьком мешочке. Хватит испечь десяток блинов на меня. Всё. Даже соли нет. Что-то типа холодильника, должно же быть. Тут ведь ели? Раньше. Наверное. В подвале обнаружила лабораторию. Огромную. По-другому эту комнату не назовёшь. Столы, заваленные бумагами, полки по стенам и куча разного соединённого между собой в немыслимых комбинациях. Какие-то реторты, змеевики, банки и бутылки с жидкостями, коробки с кусками камней и разноцветным песком. Всё это, вперемешку с грязной посудой и вещами. Инструменты, оказывается, у него есть. Рядом пара складов с непонятным. Искала долго, прочесала всё! Нашла абсолютно пустую комнату для припасов. Что, прям, совсем нет ничего?! Поискала у себя. Может, за дверью другой? С разбегу открыла плечом. Ещё одна комната. Тут, наверное, и жил бывший хозяин. В углу кучка сена, рядом сундучок маленький, лампа на нём. И всё. Споткнулась о кольцо в полу. Ага! Там должно быть, теоретически, съедобное. Ураганом прошлась по всем полкам. Спугнула наглую мышь. Отрезала от одинокой рульки кусочек. Как я на неё с полки сигала, страшно рассказывать! С ножом в зубах, с разбегу по полке. Жуть… Взяла две сморщенные картошины, оглядела себя и одну положила обратно. Не съем столько. Картошина размером с два моих кулака. Осталось целых пять штук ещё. Что ж хозяин не следит за припасами? Это подвал самого домового? Я следить должна? Будем. Капустный листик в половину меня, одну морковку. Искала самую маленькую. Луковку нашла под ящиком. Остальные три — здоровенные. Варим щи. Кастрюля. Большие, неподъёмные, и грязные. Кроме тех двух, что я лестницей использовала, нашла ещё две. Но их, я даже не подниму. К тому же, они дырявые. Поменьше есть что? О, ковшик, будет мой! Оттёрла его, отмыла. Напевая себе тихонько под нос, чистила и резала овощи. Рулька уже булькает на печке. Нож пришлось точить, ещё когда шерсть убирала. Ну, это же надо, в доме два мужика было, и все ножи тупые! Доска удобная, под меня, фарфоровая. Детская посуда замечательная. Жаль, нет кастрюли и сковороды. Супчик варится, у меня уже слюни до колен. Нашла себе целую тарелку, и ничего, что это чья-то пиала. У меня будет тарелкой. Ложку бы по размеру… Единственная чайная. Сейчас мы будем кушать. Убираем всё за собой. Моем. Ножик себе решила оставить. В руке хорошо лежит. Большая ложка половником моим будет и ковшик этот под первое оставлю, пока ничего приличного нет. Ещё бы сковороду. Поищем. В окно ничего не видно. Вымыла, пока суп варился. Щи на стол. Запах по всей кухне умопомрачительный. Скатерку уже подготовила, потом подошью, может, вышивкой украшу и буду класть. Всё уютнее. Ем, и глаза от удовольствия прикрыла. Какая же я голодная была. Дверь в дом открылась, и послышались быстрые шаги. Я не реагирую. Меня всё равно не видно. Тем более под печкой. Ходит там, и пусть себе. Наверху прогремели посудой.