— А мне?! — послышался обиженный рёв, — Захар, ты вконец обнаглел. Выгоню к лешевой матери. И, как хочешь живи!
Интересно, Захар, это я, видимо? Как он собирается меня выгонять, если не видит?
— Значит, не хочешь по-хорошему? Я тебя предупредил!
Сходить что-ли, посмотреть, на этого крикуна? Всё равно, суп уже доела.
— Ну, чего надо? — вышла из-за поленницы, смотрю на него хмуро.
— Ты что с собой сделал? — глаза соседа стали квадратными, нашарил рукой табурет и тяжело на него опустился. Хм… Он меня видит? Ну, да. Вышла, в чём была. Розовые бархатные штанишки до колен, по низу с рюшечками кружевными, белая рубашка с кружевами, белая бандана в розовую клеточку с кокетливым узелком над ухом, белые тапочки с попмонами. Вся порезанная и побритая. Я на себя в зеркало посмотрела, так у самой глаза были, как у глубоководной рыбы. Сочетание одежды с внешностью… Ну… Валуева одеть в наряды Бориса Моисеева. Ничего так прикид. Бодрит.
— Не твоего ума дело. Чего надо, спрашиваю. И кто ты такой?
— Что значит кто такой? Я хозяин этого дома.
— Пф… Какой ты хозяин?! Везде бардак, посуда не мыта месяц, если не больше. Даже те три комнаты, в которых ты живёшь, и те, так загажены, что не пройти. Припасов еды нет. Вода только холодная. Свечей нет и освещения. У тебя даже соли нет. По дому разбросаны грязные вещи. Да любой домовой от тебя сбежит. Это я ещё терплю, и хоть что-то делаю, что б дом не развалился окончательно. Крыша течёт, балки сгнили, ступени скрипят, в окна ветер задувает, двери перекошены. Сама себе одежду и обувь нашла, хорошо на чердаке запасы барахла были. Ты ж к инструментам лет десять не прикасался, если они, вообще, твои. Сама готовлю и убираюсь. От тебя ни ниточки не получила, ни кусочка хлеба. Так, кто хозяин дома, после этого? Ты тут только живёшь и пакостишь, — ох, как он меня разозлил. Хозяин, блин! Ни разу по дому ничего не сделал за два дня, — Я-то могу и уйти, без проблем. Найду себе другой дом, где будут ценить мой труд. А не найду, так построю, или в пустом поселюсь. Невелика наука. Домовые, они всем нужны.
— Это ты не понимаешь ничего! Выгоню и помрёшь.
— Неа. Я точно знаю. Ничего со мной не случится. Можешь выгонять, — смотрю на эту дылду здоровенную, и улыбаюсь, — Ты учти, что в твой дом не пойдёт ни один Домовой. Это я тебе сразу скажу, — что теперь ответит?
— Почему это?
— Потому что, в этом доме уже умер Домовой. Я знаю. Я — не Захар, — ответила серьёзно.
— Не понял. Вот же ты!
— Потерял ты своего домового. Умер он. Заморил грязью, голодом, отношением к нему и дому.
— А ты тогда кто?
— На его место поставили. Наверное, только я, и смогу тут выжить. Ты же неряха. И лентяй. Дом разваливается, а ты не видишь. Задняя стена скоро упадёт. Крыша провалится, она сейчас держится на двух гвоздях. И ведро для воды стоит под течью. Я его регулярно выливаю. Окна-двери перекошены. Лестницы ссохлись. Гвозди повылезали. Ступени скоро отвалятся. В доме прогрызены мышиные ходы. И они доедают последнее, что тут есть.
— Ты же Домовой, почини!
— С чего мне тебе помогать? Ты хоть что-то для меня или дома сделал? Не заметила.
— Почему ты говоришь "заметилА"?
— Потому что, меня зовут Варвара.
— Это женское имя? Не. Так не смогу звать. Ты мужик ведь. Варвар буду звать. Красивое имя. Что оно означает?
— Эээ… Очень агрессивного мужика, плюющего на всё, кроме своих желаний. Наглого и грубого.
— Тебе подходит!
— Кто б говорил! С домом можешь попрощаться, если ничего делать не будешь. Пара месяцев, и рухнет. Помогать, за просто так, я не собираюсь. Мне много что нужно. Хочешь домработника и разнорабочего — плати.