Судя по тому, как напряженно поджала губы донна, она была категорически против, но здравый смысл, как ни странно, победил и старуха, сначала смерив Джулиана неприязненным взглядом, все же едва заметно кивнула. Мне (я уже не удивилась) не досталось даже этого.
— Я распоряжусь, чтобы слуги подходили по одному. Надеюсь, получаса вашему практиканту хватит.
Нет, вы слышали? Слышали, да? Она сказала «практиканту»! Ох и мало ей пакостит суккуба! Так и хочется добавить от себя!
— Эмми, уголовный кодекс ещё не отменили, — шутливо напомнил будущий герцог, когда демоны вышли из комнаты, оставив нас одних. — Но согласен, мерзкая бабка. Прямиком из темных веков. Даже не думал, что такие где-то ещё остались. А горничная ничего так… Даже удивлен. С таким характером, как у бабки, мне кажется, тут должны работать только такие же дряхлые и склочные синие чулки.
Джул еще договаривал, когда в комнату вошла огромная толстая бабища с рыхлым лицом, сплошь покрытым оспинами, на ходу вытирая мокрые руки о не очень чистый передник. Даже бесформенный коричневый балахон не скрывал её фантастические объемы, а словно наоборот — подчеркивал. Парень осекся и как-то даже нервно сглотнул, глядя на не такую уж и старую женщину (где-то к сорока), которую путем нехитрых умственных заключений я опознала, как кухарку.
Вот это тут контингент!
Прям паноптикум какой-то!
— Ну? Чо? — неприязненно пробасила тетка, вставая в центре комнаты и переводя взгляд заплывших жиром глаз с меня на Джула. — Кто из вас ко мне вопросы имеет?
— Допустим, я, — заявила смело, видя, что однокурсник всё еще не может прийти в себя. — Меня зовут Эмилия Кейтри и я уполномочена провести у вас допрос. Для начала представьтесь, пожалуйста.
— Допрос? Какой допрос? — нахмурилась бабища, но я заметила, как при этом нервно забегали её глазки. — Я ничего не нарушала!
— А вот это уже решит следствие, — осадила её строго, добавляя в голос и командных ноток, и толику магии, потому что уже увидела, что тетка не разу не маг. — И вопросы здесь задаю я! Имя!
— Дык… Марта, — разом как-то скукожилась женщина. — Марта Брикс. Кухарю я тут. Вот.
— Давно?
— Ну дык… эта… да. А чо?
— А то! — прикрикнула на нее снова, видя, что мой напор дает отличный результат, и менять тактику пока не следует. — Почему не следим за вверенным имуществом? Почему оно одно за другим выходит из строя? Пакостим, Марта?!
— Я? — Бабища, выпучив на меня глаза, схватилась за грудь в тщетной попытке найти среди жировых отложений сердце. — Да вы чо? Энто не я! Вы чо?! Оно само! Ить!
Следующие десять минут прошли в схожем ритме. Я прикрикивала, морально давила и бессовестно обвиняла, бабища краснела-бледнела-багровела и оправдывалась, между делом всё же сознавшись, что чутка подворовывает вино и продукты с кладовой. Джулиан старательно записывал, не менее старательно сохраняя невозмутимость, хотя плечи иногда и подрагивали, а губы были плотно сжаты, а я потихоньку подбиралась к сути.
И ведь подобралась же!
— Духи это, я вам говорю! Духи тьмы! Видела тут одного, да мне никто не поверил! Ну, подумаешь, рюмочку выпила! Так оно ж и впрямь было! Черная такая гадина! Лохматая. Шасть прямиком из кладовой прям по калидору — и пропала! А наутрево окорок и того! Спортился!
— Размеры гадины? — уточнила я деловито.
— Ну дык, эта… — Бабища, старательно подумав, растопырила руки, показывая как минимум теленка. — Оть така.
Скептично дернула бровью, подозревая, что это весьма сильное преувеличение, потому что, будь сущь именно таких размеров, она бы позарилась не на окорок, сбежав при первых признаках опасности, а на саму кухарку. Но вслух говорить ничего не стала.
И так всё ясно. Если в чем Марта и виновата, так это в пьянстве и обжорстве, но точно не в намеренной порче хозяйского имущества.
— Можете идти, — отпустила её, небрежно махнув рукой. — Пригласите на допрос горничную.
— Всё? Идти? А? — не поверила поначалу кухарка, но, когда я сурово сдвинула брови, тут же попятилась от меня задом к двери. — Да-да, ушла! Эй, Ганька! Подь сюды! Где тебя носит, девка противная?