Скорым у этого поезда оказались только его название и цена билетов. Состав стал останавливаться на станциях по полчаса, пропуская вперёд такие же скорые не-тальго поезда из других городов. Странно – а отправлять его в таком случае из Алматы не в 12 дня, а позже часа на 2-3 не пробовали? На весь свой вагон я оказался единственным пассажиром с официальным билетом, но пару первых купе заняли проводники других вагонов и какие-то игроки в нарды.
Шикарные закаты на берегу озера Балхаш вставили. Если уж так необходимо было стоять по полчаса на станциях для пропуска других поездов, то хотя бы тут, на берегу, у воды, а не посреди степи… Вскоре совсем стемнело. Крайнее купе со стороны буфета заняли его официантки, которые, закрыв свою контору в 11 вечера, как начали там что-то обсуждать, так до самого рассвета…
Меня разбудили почти непрерывные гудки локомотива. Состав почти остановился и, выглянув в окошко, я вскоре увидел причину: вниз по насыпи бежало от нашего поезда несколько красивых симпатичных лошадок. К восьми утра мы приехали в Караганды.
Автовокзал был рядом с ж.д. вокзалом – миновав толпу назойливых попрошаек-таксистов, я пришёл на посадочную платформу. Её теперь полностью застеклили. Вскоре подошёл наш автобус, мы сели, он выехал с автовокзала, объехал ж. д. вокзал, и встал на несколько минут под мостом у многоэтажки. А что я тогда с поезда пёрся к автостанции? Сюда идти было ближе…
На остановке в Темиртау меня встречала девочка из той фирмы, в которую я приехал на работу. Собственно фирмы – офиса и прочего – ещё не было, и должно было появиться в случае успешного испытания огнеупоров и начала их поставки. Почти, как водится у шымкентских казахов, начальник нашей фирмы был индус, потому что владелец комбината, финансовый директор, генеральный директор, начальник рудника с сырьём, поставщик огнеупорных изделий другой фирмы тоже были индусами. Почему меня это уже не удивило?
Девочка же оказалась из песни – той самой, где «Красиво одевается, красиво говорит, и знает в совершенстве английский и иврит, а мы с такими рожами возьмём, да и припрёмся…» Пока я пил чай у неё дома, девочка обложилась какими-то местными газетами, упала на телефон, и вскоре нашла мне квартиру, сдававшуюся в аренду в том же микрорайоне. Пошли туда, однушка оказалась на третьем этаже в доме на самом верху микрорайона, без холодильника и стиральной машины, но хозяева обещали докупить хоть какой-то холодильник на днях. Я заселился.
Дом, на удивление, оказался с горячей водой, в июне, не в самом крупном городе области, безо всяких бойлеров – для человека, которому предстояла работа в горячем металлургическом цехе, было актуально. Потом меня повезли на экскурсию по магазинам спецодежды Темиртау. По комбинату в обычной одежде не ходили, и на меня всё же нашлось что-то, почти подошедшее мне по размеру, и чуть дешевле нового холодильника. С тюком шмоток я вернулся домой и, умотавшийся, упал спать…
Под вечер я спустился с фотоаппаратом через весь микрорайон к рельсам. Трамвайная конечная единственной линии, уцелевшей в этом городе, находилась недалеко, я нашёл точку, где пути шли не по асфальту, а по травке между деревьями, и сделал несколько фоток – в Алматы этот вид транспорта уже к тому времени полностью уничтожили. А уже затемно появились хозяева квартиры всей семьёй, которые ещё с каким-то мужиком притащили рабочий холодильник «Орск», не новый, и работавший лишь ненамного тише самолёта Ту-134 на взлёте. Жить стало веселее…
На следующий день мы встретились с девочкой из песни и поехали на завод к обеду. Там она около получаса получала пропуска, а потом мы пошли в нужный нам цех. Пропускная система у индусов была устроена очень странно. Конвертерный располагался в двух с половиной километрах от главной проходной, возле того цеха была другая проходная, до которой снаружи можно было доехать на маршрутном автобусе, но по нашим временным пропускам пускали только у главного корпуса и нигде более. Поэтому все эти километры пришлось отшагать туда-обратно пешком, причём в заранее одетой спецодежде и спецобуви, совсем не располагавшим к таким длительным прогулкам.
В цехе меня познакомили с его начальником и мастером ремонтов. Мужики были нормальные, но сильно занятые какими-то своими делами. Мы с девочкой из песни побродили немного по цеху и пошли назад к главной проходной. Там моя попутчица исчезла по делам в главном административном корпусе, а я ждал её на аллейках, разбитых перед главным входом. Потом вернулись в город, где мне сказали, что до утра понедельника я совершенно свободен.