– Тут громко! – прокричала я в ответ. – Плохо слышно!
– Тогда пойдём на балкон, покурим.
– Я не курю, ты же прекрасно это знаешь.
– Тогда я покурю, а ты постоишь.
– Ладно, пошли, ты же не отстанешь.
Друг протянул мне толстовку, и мы вышли на общий балкон. Оттуда как раз возвращались Лина и Марго. Ромыч достал сигарету и закурил. Клубы табачного дыма ударили в лицо, и я невольно поморщилась.
– Ну, рассказывай.
– Да расстались мы, что тут рассказывать…
«Глаза по пять рублей» – в тот момент это точно было про Ромыча.
– Че-го?! Расстались? Вы? Да ты шутишь! Вы же сладкая парочка твикс! Вы и «расстались» – понятия, существующие в двух разных вселенных, которые никогда не пересекутся.
– Увы, уже пересеклись… – задумчиво проговорила я.
– Да ладно! Да не может быть! Что случилось-то хоть?
– Он уезжает в Швецию. Навсегда. У отца там новая работа. Написал записку о том, что уезжает, что нам нужно расстаться и что наши отношения себя изжили, сопроводил это пафосной цитатой из «Гранатового браслета» и кинул в мой почтовый ящик.
– Уезжает… – протянул Ромыч. – Ситуация сложная. Я бы даже сказал, патовая. С одной стороны, против родителей не попрешь. Но с другой, да будь у меня такая девушка, как ты, я бы любую Швецию на тебя променял. Дурак. А сообщить о расставании в письме – это же вообще удел слабаков! Даже мужества не нашёл тебе об этом лично сказать! – кажется, в парне вскипела злость. По крайней мере, его эмоции выглядели искренними.
– Ладно тебе, Ром, что произошло, то произошло. Он сделал свой выбор.
В душе я сама себе усмехнулась. Надо же, как мастерски удается делать вид, будто мне абсолютно все равно!
– И все равно паршивый поступок.
Еще несколько минут мы стояли в тишине, смотря как сторож парка, на который выходили общие балконы, закрывает ворота. Докурив сигарету, Рома потушил бычок о перила и запустил его в бездну.
К тому времени, как мы вернулись из обители тишины, все мало-помалу разбились на небольшие компании. Подружки Лина, Катя и Марго стояли около окна и что-то бурно обсуждали, изюминка нашей группы – сестры-близняшки Ирина и Марина вместе с Машей Кудряшовой отжигали под новую песню популярного исполнителя, а чуть в сторонке от них, сосредоточившись на светящемся экране, Анжела что-то усиленно печатала в телефоне. Наверное, очередное любовное послание своему парню, который в этом году не поступил в университет в нашем городе и был вынужден вернуться в родной посёлок.
– А где Ник? – поинтересовался Ромыч, перекрикивая музыку.
– Ты спрашиваешь так, будто не я сейчас стояла с тобой на общем балконе! Кстати, Вики тоже нет.
– Погнали выпьем, что ли, – с этими словами друг потянул меня на кухню.
Но до туда мы так и не дошли. Точнее сказать, застыли в проходе. Увидеть происходящее на кухне не входило в наши планы: около барной стойки, прильнув друг к другу, стояли Ник с Викой и самозабвенно целовались.
Мы простояли около минуты, не смея разорвать их идиллию и в то же время слишком поражённые, чтобы уйти. Но в какой-то момент Вика отстранилась, полезла в карман пиджака, достала телефон и только после этого заметила нас. В тот момент наши с ней взгляды встретились. Ее глаза ясно дали понять: «Все расскажу позже!» Никто из этих двоих не выражал даже жалкого подобия смущения.
– Из деканата звонят, – пояснила подруга. – Где здесь, блин, самое тихое место?
– Иди на общий балкон, – посоветовал из личного опыта Ромыч, – там тихо.
Вика тут же испарилась. Еще с несколько секунд мы стояли молча, прежде чем Ник решил наконец покинуть кухню.
– Отойди, Ромыч, – слегка пихнул он друга. – Пройти мешаешь.
– Сегодня меня уже точно ничем не удивишь… – едва слышно протянул Рома. – Так, Дашка, мы кажется выпить собирались?
– У нас с Викой вино уже кончилось, – пожала плечами я. – Так что я на сегодня все.
– Да ладно тебе! Третий курс начинается, какой «все»? У нас с Ником есть кое-какие запасы, сейчас все будет.
Лишь с третьего раза он нашёл нужный шкаф, где у парней хранились несколько бутылок вина, две бутылки водки, бутылка виски и еще какой-то напиток, названия которого я не знала. Ромыча изрядно пошатывало: градус алкоголя в крови поднялся до приличных значений.
– Слушай, к бокалам тебя подпускать точно нельзя. Разнесешь все, как слон в посудной лавке. Скажи, где, я сама достану.
– А, ну, это… Вон там. Или там. Не помню, найди сама, Даха.
«Ясно», – пробурчала я у себя в голове, и стала методично обследовать каждый шкаф в кухне Разумовского. К счастью, это не заняло много времени.