— Хорошо. А как я вас узнаю?
— Я с Денисом буду.
— А зачем нам Денис? — несколько опешил мой собеседник.
— Он нас представит друг другу и уйдет. Так надежней, а то вдруг не встретимся. Вот разочарование будет! К тому же у вас дело к нему было, забыли?
— Вы сказали, что не знаете, где он. Теперь вспомнили?
— Найду. Ради такого случая! Постараюсь. Святое дело.
— А вы точно придете?
— Толик, кончай придуриваться. Я уже догадалась, что это ты.
С Толиком мы учились в институте. Еще тогда он имел обыкновение разыгрывать окружающих, меня в том числе.
Как-то он позвонил, довольно удачно изменив голос, я не заподозрила подвоха. «Здравствуйте, — сказал Толик строгим голосом, — это Наталья Владимировна Горчакова?» — «Да», — ответила я. «Вы знаете, что не сдали зачет по политэкономии?» — «Как это — не сдала?! — возмутилась я в ответ. — Не может такого быть». — «В деканате нет никаких сведений об этом». — «Но я сдавала! Честно», — уверяла я. «Вам придется пересдавать. Иначе вы не будете допущены к экзаменам». Ну и напугал он меня тогда!
Кстати, как вы поняли, фамилия моя Горчакова. Наталья Владимировна. Но по отчеству меня никто не зовет.
Будем считать, что я вам представилась. Остальное расскажу чуть позже.
— Знаешь, Наташка, — раскололся бывший однокурсник, — а я забеспокоился, ты ли это. Голос, конечно, похож, ничего не скажешь, но ты так уверенно говорила об этом Денисе, я засомневался: вдруг, думаю, действительно не туда попал. Ты телефон могла сменить, переехать, всякое бывает. Я звоню как болван.
— Да ладно тебе, Толик, познакомился бы с девушкой.
— Оно-то, конечно, так, с девушкой познакомиться я никогда не против, сама знаешь. Но как тебя тогда разыскивать?
— Странно даже. Что же это я тебе понадобилась неожиданно?
— Просто так позвонить уже не могу? Узнать, как дела?
— Просто так ты не звонил года три, если не больше. И в твои планы бескорыстного общения со мной не слишком верится.
— Ты скептически ко мне относишься, Наталья. С чего бы это? Когда-то у нас с тобой чуть не случился роман.
— Никакого «чуть» не было, дорогой. Это твои беспочвенные фантазии.
— Ну так в перспективе…
— Вряд ли.
— Что это ты ни с того ни с сего вычеркиваешь меня из своей жизни?
— Мы будем обсуждать наш несостоявшийся роман?
— Я не против, почему бы нет. О нас с тобой поговорить мне всегда приятно. А ты решила закончить разговор?
— Нет, но я ужасно заинтригована. Хочется знать, к чему бы это: тебя не слышно, не видно несколько лет, вдруг объявляешься, прикидываешься, что тебе нужен какой-то мифический Денис, рассуждаешь о несуществующем романе. Должно быть объяснение твоему нежданному появлению, и мне не терпится узнать подробности.
— Ты стала такой вредной, Наташка! Я тебя не узнаю. Хорошо. Скажу сразу. Ты, естественно, и не подозреваешь, что прошло пять долгих лет с тех пор, как мы окончили такое замечательное заведение, как институт?
— Не может быть! — радостно воскликнула я, мысленно прикидывая, действительно ли прошло столько времени. Даже не верится. — Неужели пять лет?
— Ни копейки меньше. Встретил я на днях Санька и Гитару. Сто лет не виделись, а тут, вообрази такое, столкнулись в метро. Решили, что неплохо было бы собрать всех.
Как же давно я не слышала этих прозвищ! Гитара — Коля Хворов, который так предан своей гитаре, что даже приходил с ней в институт, за что и был прозван соответственно. Санек — это просто Саша Воробьев, помнится, он утверждал, что за помидоры, которые любит больше всего на свете, родину продаст. Но я сильно сомневаюсь, что он совершил бы этот неблаговидный поступок, учитывая то, что я никогда не видела, чтобы он действительно ел помидоры.
— Ну и когда состоится это знаменательное событие?
— Ты-то как к этому относишься, Наталья? Не против?
— Конечно за. Рада буду всех увидеть. Даже тебя, — прибавила я, мстя за его вечные шуточки. — Так когда?
— В следующее воскресенье свободна?
— Абсолютно. Все будут?
— Пузик, Гена и Фокин твердо обещали прийти. Светка Козлова тоже должна. Ксана подвела: переехала и адреса не оставила. Валерка и Данилова, — перечислял Толик, — не могут. Котова с Манькой придут. Эти всегда готовы. Да, — вспомнил он, — еще Говорун припрется.
— Уж он меня мало волнует, — фыркнула я, — может и не приходить. Не знаю, кто как, а лично я не расстроюсь.
Всегда недолюбливала Виталия Смирнова. Еще в институте у нас вечно были с ним трения, взаимные придирки и обмен язвительными репликами. Это и неудивительно. Приятным человеком его не назовешь. Он был постоянной мишенью нашего остроумия и непременным объектом для иронии. О том, почему Виталия Смирнова прозвали Говоруном, вы узнаете чуть позже, хотя и сейчас можете догадаться.