Это просто ужас.
Она была беременна моим ребенком, когда ее похитили. Ее били до потери сознания. Мысль о том, что ей пришлось справляться со всем этим в одиночку, вызывает дрожь.
- Мы на месте, - говорит Ден, притормаживая у обочины. - Ты уверен, что нам сюда?
Костя не отвечал на мои звонки, поэтому пришлось отследить его геолокацию в телефоне. Судя по всему, он торчал здесь почти весь день. Но Денис не пустил меня ехать на разборки с ним сразу же, чтобы я остыл, чтобы я не наделал глупостей, о которых потом буду жалеть.
Если честно, я вообще не остыл. Может быть совсем слегка успокоился. Какой больной урод станет записывать такое видео? Пусть молится, чтобы я никогда его не нашел, потому что если найду, то я просто не знаю, что с ним сделаю. Наверно просто убью его. Он забрал у меня Миру. Он причинил ей адскую боль. Он убил нашего ребенка.
Честно говоря, я не знаю, как она пережила все это. И у меня не будет ответов, пока не найду Костю, а потом и ее. Я боюсь увидеть ее снова, зная, что подвел ее, подвел нас. Нет, не подвел. Грязно предал. Она не сделала ничего плохого. Все испортил я. И простить себя за это кажется невозможным.
Если бы я вел себя по-другому, я бы никогда не оказался в браке без любви. Я был бы с девушкой, в которую влюбился двадцать пять лет назад. Мира была бы моей женой, моим другом.
Такое ощущение, что мое сердце разбивают заново. Может быть так оно и есть.
- Он здесь, - говорю я, глядя в телефон. Снаружи слышна музыка, но я не могу заставить себя взяться за ручку двери.
Я не знаю, смогу ли справиться со всем.
Денис весь день тоже был сам не свой. Он, кажется, окончательно запутался в происходящем.
Когда мы заходим в бар, вокруг еще не очень много народу, а все кто есть сидят за своими столиками и выпивают.
Я оглядываюсь по сторонам в поисках Кости, у которого хватило наглости сбросить на меня целый вагон новой, охренительно меняющей все, информации, а потом предательски свалить.
Черт бы его побрал. Ему повезет, если я сдержусь и не начищу ему морду.
- Ого, - вздыхает Ден, привлекая мое внимание.
- Что? - спрашиваю я.
- Этот парень, - говорит он и кивает в сторону небольшой сцены. Перед сценой - пустой танцпол, окруженный столами и стульями. Пока что на сцене видно только барабанщика и гитариста.
- Что с ним? - спрашиваю я, раздраженный тем, что он отвлекся на какого-то пацана.
- Кого-то он мне напоминает, - он делает паузу, его голова наклоняется в сторону. – Не могу понять.
- Какая разница? - я закатываю глаза, поворачивая голову, чтобы еще раз осмотреть помещение. Мой взгляд падает на фигуру Кости, но затем останавливается на женщине, стоящей перед ним, прижавшись спиной к его широкой твердой груди.
Костя обнимает ее, прижимая к себе. Это выводит меня из себя.
- Мы обязательно начнем… когда-нибудь… - гремит в микрофон молодой, но глубокий голос. Но я могу смотреть только на своего лучшего друга и женщину, без которой так и не смог стать счастливым.
- Я здесь. На месте, - говорит другой мужской голос.
- Не торопись, мы же никуда не спешим.
- Это называется перерыв, - говорит он с юмором, который мне слишком хорошо знаком, в голосе. Внезапно мой взгляд перемещается в сторону сцены, где вокалист занимает свое место за микрофоном.
- Ты никогда не говорил, что Никита играет в группе, - в голосе Дена звучат обвиняющие нотки.
- Я и не знал, - признаюсь я, изумленно наблюдая за происходящим. Он никогда не упоминал об этом. Он никогда не интересовался моим творчеством.
На его лице появляется ухмылка, затем он наклоняется вперед, его губы почти касаются микрофона.
Начинает звучать электрогитара, затем барабаны, а потом голос Никиты ударяет по моим ушам, вызывая гордость, или радость, или... что-то еще. Впервые за долгое время я улыбаюсь. Он хорош; не так, как я, но определенно хорош.
- Черт, - бормочет Денис, и мои мысли повторяют его слова.
- Ну-ка стоп! - голос Миры отвлекает меня от восхищения талантом моего сына. Она все еще стоит на том же месте, слишком близко к моему так называемому лучшему другу, только теперь смотрит на ребят на сцене. - Никита! - начинает она.