- И что случилось дальше?
- Он предложил выкурить еще по одной.
Эрик не стал задавать следующий вопрос. Вместо этого он взял наши бокалы и молча ушел за пивом. На какое-то время я осталась один на один со своими воспоминаниями. На заднем фоне снова заиграли Hurts.
Cause all my life I left this way
But I could never find the words to say
- Я обещал, что мы станцуем вальс, - раздался голос Эрика из-за спины. – Кажется, эта песня наиболее подходит.
Он поставил бокалы на стол, взял меня за руку и закружил в танце.
And I wonder if you know
How it fell to let you go
На нас смотрел весь бар.
Stay, stay, stay, stay with me
- Ты великолепно танцуешь, - он поклонился.
- Спасибо, - мы вернулись к нашему столику.
- Расскажи, почему вы не вместе? – Задал он следующий вопрос.
- А почему мы должны?
- Я всегда представлял любовь именно так, как ты рассказываешь.
- Я рассказываю, - выдохнула я. – Это всего лишь мои рассказы. Ты же понимаешь, что я могу сказать тебе что угодно. У любой медали есть две стороны. И, к сожалению, в наших жизнях не все зависит от нас самих, как бы нам это не внушали. Особенно любовь. Любить должны оба.
- Ты думаешь, что он не испытывает тех же чувств?
- Прошло много времени, я уже об этом не думаю. Потому что если начну – остановиться уже не могу. – Очередной глоток. – Но мне этого не хватает. Я больше всего хотела бы услышать от него, что…
- Что он любит тебя? – Перебил меня Эрик.
- Не угадал. Что он меня не любит и давно живет дальше, без воспоминаний и сожалений. Что его не посещают мысли, как мы могли бы быть вдвоем против этого мира. Услышать, что никаких чувств не осталось, а я, как маленькая дурочка, просто продолжаю жить в своем выдуманном мире и верю в сказки.
- Ты хочешь сделать себе еще больней?
- Я привыкла к боли. Но я хочу остановиться и отпустить. Ты же понимаешь, что лучше и не придумаешь? Только представь, что человек, с которым ты хочешь быть, говорит тебе, что ненавидит тебя. А после удаляет тебя из всех социальных сетей, блокирует даже твой сотовый номер, хотя итак тебе никогда не позвонит. Ты больше не видишь его фото, его больше нет в твоей жизни.
- Даже представив такое, мне становится не по себе. Ты, - он поднял бокал и указал на меня, - чертов мазохист.
- Быть может ты прав.
- А что, если он скажет иначе?
- Он уже говорил.
- И?
- Всё. – Эрик подумал, что я хочу закончить наш разговор. Он напрягся. – Он сказал, что любит меня, - продолжила я, - и после мы не виделись ещё три года. Три чертовых года, - закричала я. – Любовь иногда причиняет боль похлеще, чем удар ножом, не находишь?
- Ты плакала. – Он снова не спрашивал, а утверждал. Только в этот раз он не попал в точку.
- Нет. Я употребляла, я пила, я причиняла себя физическую боль. Но я никогда не плакала. – Мне захотелось выкурить сигарету, но я быстро одернула себя от этой мысли. – Знаешь, я бы хотела списать все свои грехи на него, но это будет нечестно. Я сама опустила себя на самое дно, просто потому что захотела этого. Здесь нет ничьей вины, кроме, как моей.
- А что, если все-таки он придет, возьмет тебя за руку и уведет за собой, как ты этого и хотела?
- Если это и случится, я обязательно тебе скажу, как я поступлю. Но, это мой рассказ. А в моих рассказах happy end’ы не случаются.
- Happy end оставляет чувство незаконченности, - процитировал Эрик «Мистер и Миссис Смит».
- Совершенно верно.
27 ИЮЛЯ.
Я сидела в своей квартире и заканчивала один из рабочих проектов. Зазвонил телефон, сообщая, что пришло новое сообщение.
Это был Эрик.
«Я заеду через несколько часов. Возьми с собой сменную одежду».
Он не считает нужным поздороваться или задать какой-либо вопрос. Он снова ставит меня перед фактом. Не могу сказать, что я против такой схемы: я все равно давно перестала строить какие-либо планы, к тому же мне нравилось проводить время в его компании.
Довольно непривычно так много времени проводить с кем-то. За последние пару лет я построила стену, которая ограждала меня от кого-либо, кроме членов семьи и нескольких близких друзей. Тем более всё, что я знала об Эрике, можно было описать несколькими предложениями.
Он был высоким парнем с густыми рыжими волосами, тот темно-рыжий цвет, который порой отливает медью, а на его лице почти всегда была улыбка. Он носил исключительно черную одежду и очень много спрашивал обо мне. Он умел слушать. Он задавал вопросы не из вежливости – ему действительно было интересно услышать ответ. Но он почти не говорил о себе, за исключением редких случаев. А я не задавала вопросов. Вполне вероятно он мог оказаться каким-то маньяком, но что терять человеку, жизнь которого итак должна закончиться в ближайшее время?