- Придержи ее.
Она делает, как я говорю, и чудесным образом Зои ведет себя хорошо, поэтому я набираю в ладони немного средства для мытья посуды, растираю его на кошке до пены, ополаскиваю и делаю это снова.
Затем я начинаю вытирать кошку.
Зои продолжает смотреть на меня с отвращением, пока я, наконец, не вытираю ее насухо и мы ее отпускаем. Сэм за все это время не сказала мне ни слова.
- Слушай, прости, что набросился на тебя, - говорю я ей.
- Я не Сэм. Ты продолжаешь называть меня "Сэм". Почему?
У меня нет хорошего ответа на этот вопрос. По крайней мере, такого, который она бы поняла.
- Ты мне кое-кого напоминаешь.
- Кого?
- Одну мою знакомую.
- Она милая?
- Да. Очень милая.
Это меня убивает.
- Давай уберем этот беспорядок на полу, хорошо?
- Хорошо.
Около восьми вечера я выключаю звук передачи о слонах на канале "Природа" и достаю фотоальбом. Мы почему-то перестали фотографироваться несколько лет назад, но вот мы в старые добрые времена сразу после знакомства: тридцатилетняя Сэм и я, двадцативосьмилетний, перед музеем Науки, мы любуемся фейерверком в парке Карусель, мы внизу у водопада, Сэм на скамейке в Городском парке, машет мне рукой.
- Она очень похожа на меня, - говорит Лили.
Я ничего не говорю.
На трех страницах фотографии, которые я сделал в зоологическом парке во Флориде во время нашего отпуска в 2008 году, и они, похоже, очаровали ее. Лемуры, черепахи, крокодилы-альбиносы, экзотические птицы, комодские драконы - самые крупные ящерицы на Земле. Она совсем забыла о Сэм.
Я показываю ей старые семейные фотографии. Мои мать и отец, мой брат Дэн, родители Сэм в день рождения ее отца. Похоже, они ее совсем не интересуют.
- Они очень милые, - говорит она. - А можно мне посмотреть на слонов?
Меня будит голос Лили.
- Патрик, мне страшно.
Она включила свет в коридоре и стоит в дверном проеме в пижаме с обезьянкой, прижав руки и щеку к дверному косяку, словно обнимая его. Я еще не отошел от сна, но через открытое окно слышу, что ее беспокоит.
Над стрекотанием сверчков ветер разносит вой и тявканье стаи койотов за рекой. Время от времени они пытаются завалить коров, и, как правило, празднуют, когда им это удается. Похоже, сегодня их очень много, и смесь звуков жуткая, от протяжного волчьего воя взрослых до отрывистого йип-йип-йип молодых. Что в целом похоже на безумный злой смех.
Даже стрекочущие в темноте сверчки сегодня звучат как-то зловеще.
Неудивительно, что она боится. Даже для моих ушей это жутковато.
Она выглядит такой уязвимой. Плечи сгорблены, ноги плотно сжаты, большой палец прижат к верхней губе. В чем-то она похожа на ребенка, каким я ее еще не видел. Гораздо меньше Сэм, гораздо больше Лили.
Почти как дочь, которой у нас никогда не будет.
- Все в порядке. Это всего лишь стая койотов. Они не могут причинить тебе вреда. Они далеко отсюда, за рекой.
- Патрик!
- Что?
- Мне страшно.
- Я знаю, что ты боишься, но бояться нечего. Для них это своего рода музыка, как пение, только потому, что мы не они, она звучит странно, немного пугающе. Вот и все.
- Пение?
- Угу.
- Мне оно не нравится.
- Постарайся заснуть, Лили. Они действительно не могут причинить тебе вреда. Честно.
- Можно... можно мне остаться с тобой, Патрик?
Я хочу, чтобы она это сделала. И не хочу.
Противоречия сталкиваются друг с другом.
- Там тебе будет хорошо, Лили.
- Нет, не будет.
- Конечно, будет.
- Нет, не будет. Я буду хорошо себя вести, обещаю. Не буду извиваться или что-то в этом роде. Обещаю.
Я слышу дрожь в ее голосе. Почти отчаяние. Она действительно напугана.
- Хорошо, - говорю я ей.
Я перебираюсь на дальней край кровати, к окну. Она бежит к кровати, словно пол горит у нее под ногами, и запрыгивает на нее. Накидывает на плечи легкое летнее покрывало и прижимается ко мне. Она вся дрожит.
Это происходит автоматически. Я обнимаю ее, и вот уже ее голова покоится на моем плече.
Я уже несколько дней не делал ничего подобного.
От этого я почти чувствую головокружение.
Как будто это снова Сэм, как всегда. Как будто ничего не изменилось. Но одна вещь напоминает мне, что все изменилось.
Ее волосы.
Когда Сэм приходит в постель, и мы вот так прижимаемся друг к другу, я всегда ощущаю слабый запах шампуня на ее волосах, травяного или с экстрактом австралийского эвкалипта. Это чистый запах, такой же знакомый мне, как запах ее дыхания или ощущение ее кожи под моей рукой.