Я наливаю себе еще одну чашку кофе. Когда руки перестают дрожать, беру ее с собой в гостиную. Две Барби раздеты - с одной снято модное платье 20-х годов, а с другой - домашнее платье 18-го века, оба она спроектировала и создала сама, - и Сэм занята тем, что меняет на них одежду.
Она выглядит счастливой.
Я сижу и наблюдаю за ней некоторое время. Она практически не обращает на меня внимания. Она что-то напевает, но будь я проклят, если знаю, что именно. Сэм не очень хорошо поет, но у Лили, похоже, идеальный слух.
Проклятье.
Через полчаса звонит телефон.
Доктор Ричардсон сказал, что примет нас прямо сейчас. Я приготовил для нее гостевую комнату - поскольку что-то подсказывает мне, что она не захочет спать в нашей постели, пока она все еще эта Лили, поэтому я выкладываю пару джинсов, футболку с Элтоном Джоном и трусики на кровать. В бюстгальтере нет необходимости. Она никогда не надевает его, кроме как на работу. Но мне приходит в голову, что она даже не знает, как надеть эту чертову штуку.
Я велю ей пойти почистить зубы и одеться. Но сначала она должна рассадить Барби и Тедди на комоде напротив кровати. Я наблюдаю в ванной, как она чистит зубы. Кажется, это займет у нее целую вечность, и она чувствует себя неловко. Как будто зубная щетка слишком велика для нее. Это очень странно.
- Мы отправляемся в небольшое путешествие, - говорю я ей. Она хочет знать, куда именно. - Навестим старого друга, доктора Ричардсона, - говорю я ей.
- А... - говорит она.
- Ты его помнишь?
Она отрицательно качает головой. Очень четкое "нет".
Она хочет взять с собой Тедди. Хорошо.
В машине мне приходится напомнить ей, чтобы она пристегнулась, и помочь с ремнем. Пока мы едем, Тедди танцует у нее на коленях, а она поет песню "Снеговик Фрости" тем высоким чистым голосом, который вдруг стал ее собственным, хотя до Рождества еще семь месяцев.
Приемная доктора находится на углу Мейн-стрит и Стьюбен-стрит, по обе стороны от нее - магазин "Техника для дома Бош" и "Сахарница" - наши местные "Соки-Воды". Возле магазина "Бош" есть место для парковки, так что я заезжаю туда. Она распахивает дверь, забыв, что пристегнута, и бросается на ремень безопасности.
- Полегче, - говорю я ей и нажимаю на кнопку.
Она глупо улыбается, а я распахиваю дверь.
- Оставь Тедди, хорошо?
Она на мгновение хмурится, но потом пожимает плечами, аккуратно усаживает его на пассажирское сиденье и захлопывает дверь. Я подхожу к ней и беру ее за руку.
По-моему, мы выглядим вполне нормально. Муж и жена на прогулке. И Сэм, по крайней мере, выглядит счастливой.
Возможно, именно поэтому, когда Милт Шумейкер выходит из скобяной лавки с сумкой в каждой руке, на его лице появляется широкая улыбка, когда он идет к нам.
Я стараюсь соответствовать ему.
- Милт.
- Патрик. Миз Берк. Прекрасный денек, правда?
- Конечно, Милт.
Он крупный мужчина и несет на себе слишком много груза. Он потеет и фыркает, как бык.
- Послушай, Патрик. Я хочу извиниться перед тобой. Я не забыл о тех ваших опасных ветках. Просто из-за этих бурь в прошлом месяце я был занят, как двухдолларовая шлюха в шахтерском поселке. Простите, миз Берк.
Я бросаю взгляд на Сэм. Она все еще улыбается. Быть может, даже слишком.
Я хочу, чтобы мы ушли.
Милт управляет компанией "Деревья и пни Шумейкера". Прошло уже полгода с тех пор, как он обещал приехать к нам на своем автокране и срезать несколько мертвых веток с нашего старого дуба, в который в прошлом году ударила молния - он растет примерно в двадцати ярдах от дома. Мертвые ветки хрупки, опасны и склонны падать в очень неподходящее время. В прошлом году турист в Центральном парке Нью-Йорка был убит такой веткой.
Мне бы хотелось, чтобы его бензопилы поработали на дубе как можно скорее. Но, думаю, не сейчас.
- Нет проблем, Милт. Дерево пока держится.
- Тебе следует позвонить в офис и договориться на конкретное время, Патрик. Тогда я точно быстро до него доберусь.
- Ну, возможно, я так и сделаю.
- Следует позвонить. С глаз долой, из сердца вон, понимаешь?
- Позвоню обязательно, Милт. Береги себя. Привет Элси. Хорошего дня.
Он как-то странно смотрит на Сэм. Взгляд озадаченный.
Поэтому я тоже посмотрел на нее.
Господи, она ковыряет в носу.
Блядь, не могу поверить.