Да уж, знаю какие замечательные врачи у вас здесь... - чуть не срывается с моего языка, но вовремя его прикусываю.
Женщина поворачивается и снова ведет меня по коридору.
- Скорее идём, может ещё успеешь увидеться с бабушкой до операции.
Устремляюсь за ней. Безумное желание снова побежать.
- Да, конечно! Пожалуйста!!! Я очень хочу её увидеть. Сказать как сильно люблю её... и буду очень ждать ...
Мы прошли несколько коридоров, спустились на другой этаж. Людей становится больше. В халатах и костюмах медработников, больных и ухаживающих. Кругом капельницы, лекарства и медоборудование. Пахнет лекарствами и болью.
Наконец, проходим на небольшую площадку с отдельными боксами. Приближаемся к одному из них. Оттуда выходят две медсестрички, кивают Лене и с любопытством поглядывают на меня.
За стеклом бокса, вижу ба и шокируюсь переменами в её облике.
Внезапно похудевшая, осунувшаяся. Вдруг постаревшая на несколько лет и такая беззащитная, что у меня защемило сердце. Мой вечный оплот лежала сейчас, как маленький, никому ненужный ребёнок, окружённый различной аппаратурой и проводами.
Давлю в себе отчаянный всхлип. Глотаю его и решительно поворачиваюсь к Елене.
- Можно к ней?
- Вообще-то нет. Её готовят к операции. Но она постоянно вспоминает тебя, нервничает. Поэтому иди к ней. Успокой. Только на одну минуту. Поняла?
- Поняла.
Рвусь к ба, но на пороге бокса медлю, успокаивая нервы и голос. Она не должна видеть, как я отчаянно боюсь за неё.
Всё.... Собралась... Делаю шаг в палату.... Сглатываю слёзы.... Заставляю себя улыбнуться.
- Привет, ба, - прорывается хриплый голос. Прокашливаюсь.- Я здесь. Не волнуйся.
- Агнюша... родная моя, - совсем тихий шёпот. Вспыхнувшая в мутных глазах любовь и нежность. - С тобой всё в порядке?
- Да. Ба, со мной всё замечательно.
Сажусь на самый краешек постели, беру её тонкую руку в свои.
- Я буду ждать тебя. Слышишь, бабуль. Буду ждать! Я тебя очень-очень люблю.
Целую холодную, но такую родную ладонь. Из- за аппаратуры не могу поцеловать лицо, но и рука, так часто гладившая, поддерживающая меня в детстве, кажется проводником, который соединяет меня с родным человеком.
- Солнышко, не бойся ничего, - ба и в такую минуту пытается оградить меня от боли. - Чтоб не случилось... Будь сильной. Если что, там тебе поможет Вася...
- Баб Даш, не говори так... Никто мне не нужен... Я буду ждать тебя!
- Хорошо... Агнюш... Я постараюсь...
Ба улыбается мне из последних сил, по щеке медленно катится слезинка.
Понимая, что своим присутствием рву сердце ей и себе, целую в последний раз бабушкину руку и заставляю себя выйти из бокса. В груди сгусток огненной боли и тоски, но пытаюсь держаться и подбадривающе улыбаться ей через стекло. Машу рукой и отхожу к другой стене площадки, прижимаясь к ней спиной.
Лена тихо успокаивает, но я ничего не вижу и не слышу. Только слёзы ручьём льются из глаз.
Внезапно появляются люди, на площадку выкатывают специальное оборудование для перевозки лежачих. Суматоха. Бабушку увозят на операцию.
Лена незаметно суёт мне в руки бабушкин крестик, который я сжимаю в пальцах и начинаю молиться. Не умеючи, но словами рвущимися из глубины души.
Остаюсь одна.
Глава 11. На другой стороне.
Глава 11. На другой стороне.
[Богдан]
- Что и требовалось доказать! - Снежанка презрительно хмыкает, выглядывая в окно. - Такая же шкура, как и её покойная мать.
Дноклы по очереди откатывают от окон, где внизу разыгралась настоящая трагедия ютубовских страстей.
Я ещё стою и провожаю взглядом чёрный джип Старкова. Помимо непонятного бешенства в груди разливается и доля зависти. Так как Руслан был на год старше нас, в школу пошёл с шести, ему уже исполнилось восемнадцать. Грёбанного вундеркинда родаки одарили тачкой, а на права с хорошей памятью и точными рефлексами сдать с полпинка можно. Так что Кудряш в полном ажуре: крутая тачка и новая цыпа...
Аж челюсть сводит от злости...
Привычно провожу пятерней по волосам, стараясь успокоиться, но не помогает. Слова Снежанки бьются в ушах.
- Морозова, у тебя вообще ничего святого нет?! - поражается Добрынина, качая головой, и оттаскивает от окна Егора.
От сцены внизу всем не по себе.
- А что я сказала? Только правду. Maman несколько дней в воспоминаниях изливается о том, какой шлюхой оказалась её лучшая подруга. А она между прочим выросла с ней и училась в одном классе. Казалась наивной овечкой, все без ума от неё, а она...
- Засохни, Сосулька, нам ещё историй от бумеров не хватает,- затыкает Стас Морозову. - Все давно в курсе, что маманя Черновой той ещё прошмандовкой была ...
Ощущаю взгляды на себе. Отворачиваюсь от окна. Ищу взглядом жертву, так хочется чтобы заткнулись.