Ох!
Теперь стало все понятно.
Взгляды и непонятное поведение Дмитрия Александровича. И неожиданная ненависть исторички.
Охренеть!!! С ума сойти!
Что задумал Руслан??? Неужели он думает, что ... и как тогда он смог меня поцеловать....
Резкая тошнота нестерпимо заглушает все остальные чувства. Все кружится. Чувствую, что теряю сознание.
- Егор...- пытаюсь выкарабкаться из этого состояния, зову парня на помощь.
Но он почему-то не двигается и только со странным выражением смотрит на меня.
Сползаю по краю стола на пол, сбивая рукой свою чашку и вазу с конфетами.
Свет в глазах меркнет, мигает всеми цветами радуги. Тело немеет, перестает слушаться.
Ужасно хочется уснуть.
Сквозь пелену засыпания слышу громкий шепот одноклассника и холодею:
- Заходите, уже действует. Через минуту вырубится. Ну, Снежка голова! Да и Дан вовремя вспомнил о запасных...
Отключаюсь.
Глава 14. Е-мое! Вот это вернисаж...
Богдан
- Сваливаем, Дан.- толкает меня в плечо Глеб.- Всё сделано.
Скидываю его руку, не отрываясь взглядом от Агнии.
Да уж, завертелось!
Теперь назад хода нет. А она вот сейчас, нежная и беззащитная, с разметавшимися по подушке светло- медными волосами и посапывающим аккуратным носиком, даже не догадывается, что её ждёт утром в школе. Шквар и причём полный...
- Хватит пялиться, Данчик, а то даже неприлично. Почти ревную,- сквозь шёпот льётся яд Морозовой. Она обнимает меня за спину и тянет за собой. Глеб уже вышел из спальни, на ходу натягивая одежду.
- Иди. Я останусь с ней до утра,- слетает вдруг с языка. Охреневаю от собственных слов. - Как- то крепко её твоё зелье пришибло... Вдруг что. Мокрухи нам ещё не хватало.
Вглядываюсь в бледное, красивое лицо. Кажется, просто спит. Только как- то не так.
- Офигел совсем! - толкает меня блондинка, округляя в шоке глаза. - А если проснется! В пападосе, и всё на смарку. Все сразу спалимся.
- Я решил. Иди, сказал. Пусть Глеб мой байк заберёт, чтоб не засветиться. Я перед рассветом дворами уйду. Если всё нормально пройдёт. Ты ж сама говорила, что мать твоя от этой хрени спит почти до обеда.
- Говорила. Только она много чего пьёт и постоянно. А эту фигню ещё с коньяком мешает.
- Ясно. Но всё равно посмотрю за ней. Если что, хоть скорую вызову. Потом смоюсь.
- Ну почему ты?! - ноет, ревниво поглядывая на Агнию.- А Глеб не может? Жека, вообще, сделает всё что я прикажу.
Морозова в шикарном, черном кожаном костюмчике самодовольно поглаживает свои округлые бёдра и с намёком подмигивает мне. Хочет вызвать ревность и заодно сделать так, как надо ей.
- Ага, нашла кому довериться. Нет уж. Сам.
- Ну-ну, сам... Запал что ли? - аж взвизгнула.
- Морозова, не нарывайся...
- Дан, это я тебе предназначена! Слышишь. Я. Когда-нибудь ты это поймёшь. А эта... Шалава...
Морщусь. Бесит самоуверенность девчонки. Только в чём-то она права: к Черновой и вправду тянет, такого со мной не было... а ещё то, что она такая же, как и её мамашка.
В голове промелькнуло воспоминание об их поцелуе с Русланом. Я видел всё вечером, и это срывает крышу... Сука!!!
Толкнул Снежанку к двери.
- Тикай, сказал. Потом поговорим.
Девчонка снова попыталась что- то вякнуть, нерешительно поглядывая то на спящую Агнию, то на меня. Я молча показываю ей кулак и, взяв брошенную на тумбочку футболку, отворачиваюсь от Морозовой, натягивая её на себя.
Сажусь в небольшое кресло в углу спальни, откидываюсь на спинку, показывая, что разговор окончен.
В этот момент в дверь просовывается голова Угарова.
- Вы долбанутые? Пора валить, а то соседи засекут. Да и Ромыч с Жекой уже замаялись на шухаре стоять. Говорят, что не май - на улице ночью тусоваться.
- Глеб, а это у Дана вдруг рыцарство в очке заиграло. Хочет остаться покараулить Спящую красавицу. Ты хоть скажи ему...
Глеб недоумённо переводит на меня взгляд. Хватает ума промолчать.
- Валите отсюда! - рычу.
Оба ринулись из спальни.
Слышно было, как Снежанка рвёт и мечет.
Усмехаюсь. Ей полезно.
Затем взгляд возвращается к Агнии. Внутри всё вдруг сладко замирает. Я невольно ловлю себя на мысли, что радуюсь от того, что мы остались наедине. Без чужих глаз. Это будоражет, волнует. Но после вспоминаю причину того, зачем я здесь
и что сделал. Злость накатывает, остужает.
Она сама во всем виновата.
Она и её грёбаная семейка!
А я последний лошара, если утекаю от одного её вида.