Тону в каком-то нервном омуте. Не могу собраться с мыслями.
Глаза впечатываются в еле заметную надпись в самом низу рисунка, между четко вычерченными локонами.
Мозг взрывается, осознавая ее смысл:
«Игорь + Маша = Любовь»
Чуть ниже еще одно короткое слово «Навеки!», и рядом припечатанный окаменевшей от времени жвачкой вкладыш «Love is…» с картинкой двух целующихся человечков.
Там тоже было что-то написано, но сверху не разобрать.
Меня замутило.
Так дерьмово давно не было!
- Белов, какого х.., ты замер! Картинок не видел, баран!!!! Давай поднимай ее! – рык Палыча только подталкивает тошноту.
Ромыч пытается взять меня за плечо. Глядит встревоженно.
Вырываюсь.
Сжимая челюсть, вдыхаю ноздрями кислород. Не помогает.
Раздражение, переходящее в бешенство, накрывает с головой. Лоб покрывает испарина.
Чуть не сбивая офигевшего завхоза с ног, даю деру из коридора.
Народ, комментируем! Даем автору глоток позитива или пинок, чтобы больше старался!!! Жду откликов:)
Глава 25. Взаимное притяжение тел.
Агния.
Часа через два девочки решили перекусить бутербродами, которые купили вместе с чаем в столовой на первом этаже. Но мне кусок в горло не лез. Аппетита не было, да и настроения тоже. Все это после того, как обнаружили учебник мамы и фотку в нем. Не хотелось даже ни с кем разговаривать. Настя с Аленой сделали несколько попыток втянуть меня в разговор, но не найдя отклик, отстали.
И слава Богу!
Обидеть их не хотелось, а болтать ни о чем – невмоготу. Особенно учитывая то, что у каждой на уме было совершенно другое, но об этом никто не решался высказаться, тем более что они обещали не лезть ко мне в душу.
- Пойду схожу за минералкой, - говорю девочкам, сидевшим на стопках книг за допотопным, деревянным стулом, который служил им импровизированным столом. – Пить захотелось, а вода в кулере закончилась.
- Точно же, еще в обед… - кивает Настасья, откусывая знатный кусок бутера. – Давай сходи, пить всем захочется по любому! Нам тут пахать и пахать…
- Палыч сказал, что до половина шестого, - уточняет Аленка, как всегда в курсе всего. – В шесть, чтобы дома оказались, и за уроки. Все мы под домашним арестом. Школа, отработка и дом. Все! Ни каких развлечений.
Вздыхаю. Как-то тяжко на душе. В этом я виновата, а девочки, вставшие на защиту, теперь отдуваются.
- Ни кисни, Инга! – подмигивает мне Добрынина, словно прочитав мои мысли. – Прорвемся!
- Конечно! – улыбаюсь в ответ, пряча тяжелый ком тоски глубоко внутри. – Ладно, пошла. Я скоро.
Сняв косынку, встряхнув челку и оправив одежду, выхожу в коридор.
Здесь воздух почище и посвежее, чем в запыленной библиотеке. Вдыхаю полной грудью.
Глаза щурятся от яркого света, льющегося из деревянных, с большими рассохшимися рамами окон. Мысли снова возвращаются к старой фотографии.
Хочется снова рассмотреть лица юной мамы и незнакомого парня.
Тем более, что в библиотеке был полумрак, а здесь света хоть отбавляй.
Аккуратно достаю из кармана драгоценный снимок и впиваюсь в него глазами.
Сердце отзывается ноющей болью. Пальцы, удерживая небольшую полувыцветшую фотку, дрожат. Внезапная пелена слез отгораживает меня от лиц парня и девушки.
Смахиваю их внешней стороной ладони, пытаясь рассмотреть все детали.
Я начинаю уже забывать о том, какая мама была красивая…
Внезапно грохот в одном из классов, где наши пацаны разбирали мебель, заставляет меня вздрогнуть. Опасливо заглядываю туда.
К моему облегчению, там никого не оказалось. Скорее всего, парни спустились на склад к Палычу. До этого слышно было, как они это обсуждали.
Шум был левый. Свалился брошенный кем-то рюкзак с учебниками.
Отлегло.
Вспоминаю вдруг, что я иду в определенное место. Идти надо, а то скоро девки на розыск бросятся. Или похуже, выйдут покурить блондинки. Тогда мне точно несдобровать.
Фотку не убираю, рассматривая ее на ходу. Иду быстро, широко шагая, лишь краем глаз следя за дорогой на первый этаж.
Поворот один, второй… Следующий последний, а там ступеньки.
Последний раз бросаю взгляд на пару влюбленных и …
Врезаюсь в кого-то со всего разгона.
Фотка вываливается из рук и падает на пол.
- Какого рожна!!! Глаза разуй… - рявкает знакомый голос над головой.
- О-ой! Прости… - начинаю я сразу извиняться и затыкаюсь на полуслове, поднимая глаза вверх. Встречаюсь со злым, светло-карим взглядом, который начинает вдруг меняться на чайно-медовый.