- Оставила, я уверена в этом. После того как мы узнали о ее беременности, она ни разу ничего не записала. Больше я никогда не видела ни дневников, ни ручки, ни сундучка. Пробовала спрашивать о них несколько раз, но она молчала или начинала горько плакать. Я сразу прекращала все расспросы, а потом отстала совсем. Наверное, она их похоронила вместе со своей тайной и детством.
Бабушка как-то сразу сжалась, снова вернулось ее больное отчуждение. Веселость быстро исчезла из глаз. Да и мне стало опять тоскливо, словно все вернулось на круги своя.
Было очень горько от того, что пришлось ей все напомнить, но отступать в данный момент было нельзя.
После некоторого молчания я решаюсь спросить:
- Ба, как ты думаешь, она их на самом деле уничтожила? Или, может, куда спрятала, чтобы больше никогда к ним не вернуться.
- Не знаю, Агнюш… Я как-то сначала не задумывалась об этом. А после и вовсе не до этого стало… Ну, думаю, уничтожить не могла, так как сундучок просто не испортишь. Там специальный крепкий сплав – настоящий, шпионский. Ни огня, ни воды не боялся. Где-то он ведь остался. Думаю, и бумаги там же. В нем.
- Как бы я хотела до него добраться! Ба, я ведь совсем ничего не знаю о маме!!! – снова не сдерживаюсь я. – Ты молчишь. Все говорят ложь или еще хуже… Там, я знаю, там вся правда! И мне надо ее узнать, ба. Прости, но это очень важно для меня!!! Очень… понимаешь?..
- Понимаю, солнышко, еще как понимаю! – протягивает ба ладонь и сжимает мою ладошку своими теплыми пальцами. В них и сейчас чувствовается сила той храброй девушки из прошлого. – Но не знаю как помочь. Для меня самой многое осталось тайной. Маша была очень скрытной и почти ничего не рассказывала. Я могла лишь догадываться о том, что с ней произошло. Думаю, и вправду дневники помогли бы разобраться в той истории, но даже не представляю где их искать.
Ба посмотрела на Василия Георгиевича. Спокойно, задумчиво.
Хандра исчезла, и меня это радует. Заметно, что в голове у нее не безнадежное равнодушие, а идет поиск информации. Она старается вспомнить все подробности.
- А мне в голову пришла прекрасная мысль. Догадка, я бы сказал, - вдруг восклицает Книгин. – Даша, ты одна можешь либо подтвердить ее, либо опровергнуть…
- Ну… говори же! Не тяни, ради Бога!!! – ба впивается взглядом в друга.
- Что вы вспомнили, Василий Георгиевич? – не отстаю от нее.
- Даша, помнишь около вашего дома, того – Лебедевых, был старый амбар? Он один еще, последний остался от бывших купеческих построек. Вы его под гараж и небольшой сарайчик переделали. Там рядом, кажется, яблонька старая росла… Так весной цвела, невероятно прямо…
- Ну… и что? – не понимает его ба. Я тоже ничего пока не пойму.
- Вспомни, вы же сарайчиком потом совсем не пользовались. А Машенька ваша там «домик» себе устроила. Модно это было тогда, у той ребятни.
- Ну-ну, припоминаю, Вася! Да конечно же!.. – встрепенулась ба. Тут же вскакивает и быстро уходит в комнату.
Мы с Книгиным остаемся одни.
- А вы откуда знаете про этот «домик»? – интересуюсь я удивленно. В курсе, что в то время дружба между ним и ба остыла, отойдя в прошлое. На первом месте у нее всегда были муж и дочь. И работа в школе.
- Я иногда проходил по улице, где стоял ваш родовой дом, - не слишком уверенно признается старик, снова краснея под крупными очками. – Бывало видел кого-то из семьи… Но чаще всего Машеньку с подругой. Или ее одну с куклами или со своими записями. Все время крутилась у сарайчика, обустроила его и часто засиживалась там до самой темноты. Иду было с работы по темному уже… а ее кликают из дома на ужин. Откликнется своим нежным голоском, запрет дверь и бегом к дому. Иногда даже здоровались с ней…
Он резко замолкает. Отворачивается от меня и утыкается в свою тарелку.
Ух ты! А любовь-то у него и вправду на всю жизнь. Молчаливая такая получилась… Лишь издали…
Жалко его внезапно стало, но что сделаешь? Увы, у каждого своя судьба.
У нашей семьи она тоже получилась потом не ахти…
Шорох шагов отвлек нас от размышлений. Это ба вернулась, неся в руках старый большой фотоальбом. Я его раньше тысячу раз пересматривала, но ничего интересного в нем не находила. Все казалось чужим и незнакомым.
- Этот фотоальбом начинал еще отец твоего дедушки. То есть твой прадедушка. Затем мы дополняли его уже сами новыми фотографиями. Здесь много моментов из старой нашей жизни в Горнетске. Мы потом с тобой вместе его посмотрим, поговорим.
- Ба, я ж его сто раз видела! Что там нового увижу?
- Ты ж в детстве его просто рассматривала, ничего не угадывая, так как здесь не бывала раньше. Сейчас ты все воспримешь по-другому, - улыбается ба и как-то нежно поглаживает пальцами невзрачную обложку фотоальбома. – Но это потом все. Сейчас посмотрите сюда.