Она аккуратно раздвигает посуду, отставляет подальше стаканы с жидкостями и раскладывает передо мной альбом на одной из твердых страниц с пожелтевшими снимками.
- Вась, посмотри сюда. Этот сарайчик?
Книгин ловко, далеко не по-старчески выскальзывает из-за стола и подходит к нам с ба.
Мы вместе склоняемся над фотографиями. Всматриваемся в одну, на которую указывает бабушка. Ее я много раз видела, но не обращала никакого внимания.
На снимке у густо цветущей яблони стоит девочка-подросток. Сразу понимаю, что это мама. Очень похожа на девушку с фотки из школы. Здесь ей лет тринадцать-четырнадцать. Широко улыбается знакомой улыбкой, в руках держит прикольную папочку с четкой надписью «Для записей» и показывает в камеру красивую, необычную ручку с резным рельефом. Позади нее небольшое старое помещение из красного кирпича. Видны две двери, большие рядом и одна чуть в стороне, на ней заметна ручка в виде полураспустившиеся розы.
- Кажется, он. Да-да, совершенно точно. И Машенька здесь. И яблонька. Красавица глаз не отвести.
Глава 32. Парламентер.
Богдан
Город живет своей жизнью.
Дома, фонари и снующие туда-сюда люди. И я на мотоцикле мимо всего.
Газую на своем Yamaha, задумчиво уставившись на ленту асфальта.
Снова суббота, а это значит полный кайф - свободен от школы и даже от навязанных отработок. Ни учителей на уроках, ни вечно недовольного Головы и его нехорошего взгляда, ни даже Палыча с грубыми шутками и подзатыльниками в заброшенном крыле.
К тому же отец с матерью только в выходные не следят за каждым моим шагом и не читают нотации о поведении в школе, а, главное, о том, чтобы я, не дай бог, ни приблизился «сам-знаешь-к кому». Эти их ежедневные галдеж и нотации достают, писец… Хоть беги куда глаза глядят.
В общем, два дня без тотального контроля, и я рву туда, куда тянет до невозможности.
Планы есть, но вот что крипово – полдня субботы уже пролетело, а в голове все одно и то же. Прошедшие недели полные однообразных будней.
Время, правда, летело незаметно, да и мы как-то уже попривыкли: школа, разбор старого крыла и переделка его в школьный театр, вечер с домашкой.
Стоило признать, все как-то меняется.
Глупое наказание бумеров неожиданно дает положительные плоды – общее дело, хоть не объединило и не заставило в зубы целоваться, но гонора у нас поубавило, как и агрессию. Угроза продления штрафдней за любое нарушение правил или отказ от работ действует, никто больше не нарывается и не пропускает. Конечно, дружить они нас не заставили, но отношения зависли на уровне вынужденно-холодного перемирия.
Снежанка со своими презрительно держатся подальше от компашки Черновой, пытаясь как-то вытерпеть неумолимое наказание, разбирая завалы в старой библиотеке. Им это, наверное, даже полезно, хоть ненадолго с голов короны слетят.
Я с парнями под командованием Палыча и нашего трудовика, после выноса всех старых вещей, сооружаем на базе старых классов театральное помещение. Конечно же под пристальным вниманием и контролем нашего классного, Старкова. Самым сложным оказалось обустроить высокую, широкую сцену с кулисами, но и эти работы уже подходили к концу. Всего несколько дней назад, к удовольствию Егора Угарова и бешенству красоток класса, к нам подключили и девчонок из «простых». Это и понятно, ведь золотые крали были не способны ни пошить, ни шторы повесить, а уж про то, чтоб отмыть или покрасить что-нибудь и говорить нечего.
Добрыня, Знайка и Новая и еще несколько девочек из класса, которые добровольно помогают обустраивать театр, занимались уборкой и оформлением помещения. Для этого девчонки договорились и подключили целый отряд талантов школы: кто-то рисует, кто-то вырезает или вышивает, кто-то портреты известных театралов распечатывает, а кто-то уже вместе с русичем костюмы придумывает да первые роли разучивает. Считай грязь смыли, а дальше пошло-поехало. Заброшенное крыло начинает преображаться.
Со мной и парнями девки стараются контактировать по минимуму, и то через Егора, если уж приспичит. Тот, как парламентер снует между нашими «группировками» и передает необходимую инфу или мелкие задания типа что-нибудь оттащить или поддержать. Конечно, частенько приходилось и самим перемолвиться какими-то односложными репликами, но это выходило редко и очень натянуто.
Особенно у нас с Агнией.
Мы вообще с ней, как «плюс» и «минус». Походу нас постоянно тянет друг к другу, но мгновенно отталкивает, как только оказываемся с ней рядом. И всегда остается нервно - тяжелый осадок внутри.