А я гордилась своим членством в Совете встречи выпускников школы Холлиер. У школы была строгая политика по поводу того, что те, кто планирует встречу, не может быть членом правления, вот почему Аманда только что не назвала моего имени. Если моя обрывочная память мне не изменяет, то на последнем школьном балу я прошествовала в танцевальный зал с лентой через плечо. Я задавалась вопросом: будет ли Эмма все еще здесь, чтобы занять мое место на ежегодном балу? Сможет ли мой убийца действительно оставаться нераскрытым так долго? Сможет ли Эмма все еще жить среди лжи весной? Мысли об этом наполняли меня страхом.
Кроме этого, меня заполняла уже знакомая боль от тоски, что у меня больше не будет балов. Больше никаких дурацких букетиков на запястье или лимузинов после вечеринки. Я даже скучаю по ужасной музыке и придурковатым диджеям, возомнившим себя суперзвездами. Когда я была жива, все проходило так быстро, что я едва улавливала, было ли это хорошо или плохо.
Раздался звонок, и девочки встали со своих гончарных кругов. Эмма стояла возле раковины и мыла холодной водой испачканные в глине руки. Когда она вытирала их о бумажную салфетку, телефон Саттон зазвонил снова. Простонав, Эмма достала его. Что-то еще от Габби и Лили? Но это было электронное письмо с аккаунта Эммы, который она загрузила на телефон Саттон.
«ОТ АЛЕКС: ДУМАЮ О ТЕБЕ. ПОЗВОНИ, КАК СМОЖЕШЬ. НЕ МОГУ ДОЖДАТЬСЯ. ЦЕЛУЮ».
Эмма крепко сжала телефон, обдумывая, что бы ответить. Прошло уже много времени с тех пор, как она последний раз переписывалась с Алекс - единственным, кроме Итана, человеком, знающим об ее путешествии в Аризону. Но в отличие от Итана Алекс до сих пор думала, что Саттон жива и что она приютила Эмму.
Иногда, просыпаясь по утрам, девушка пыталась представить, что так все и произошло на самом деле, а все предшествующие события были дурным сном. Она даже завела новый раздел в дневнике: «Чепуха, которой мы бы с Саттон занялись, если бы она была здесь». Она бы научила Саттон, как готовить пирожные со взбитыми сливками, рецепт которых узнала, работая после школы официанткой на банкетах. А Саттон показала бы, как нужно закручивать ресницы. В этом деле Эмма никогда не была мастером. И, может, в школе они бы поменялись местами и ходили бы на занятия друг друга. Не потому, что должны были. А потому что хотели этого.
Внезапно, у Эммы возникло чувство, будто за ней кто-то наблюдает. Она обернулась, в кабинете практически никого не осталось. А из коридора за девушкой следили две пары глаз. Габби и Лили, Близнецы-Болтушки. Заметив, что девушка их увидела, они ухмыльнулись и зашептались. Эмма вздрогнула. Кто-то тронул девушку за руку, и она снова подпрыгнула. Позади нее, облокотившись на большую серую сумку с глиной, стояла Лорел.
- Эй.
Сердце Эммы гулко забилось.
- Я жду тебя.
Лорел перекинула светлую прядь волос через плечо и уставилась на айфон в руках Эммы.
- Пишешь кому-то?
Эмма бросила телефон Саттон в сумку.
- Да нет.
На месте, где стояли близняшки, сейчас никого не было. Лорел поймала ее за руку.
- Почему ты заговорила о розыгрыше с поездом? - спросила она, ее голос был тихим и жестким. - Никому не показалось это смешным.
На шее у Эммы выступил пот. Она открыла рот, но не издала ни звука. Слова Лорел совпали с тем, что до нее дошло: другие, должно быть, не хотели помнить розыгрыш с поездом, но я всегда буду цепляться за него. Что-то произошло той ночью. Что-то ужасное.
Эмма глубоко вздохнула и обняла Лорел за талию.
- Не будь такой неженкой. Пойдем. Здесь ужасно воняет.
Она надеялась, что это прозвучало более беззаботно, чем она сама чувствовала. Лорел на мгновение уставилась на Эмму, а потом пошла за ней в переполненный коридор.
Эмма облегченно вздохнула, когда подруга направилась в противоположном направлении. Она чувствовала себя так, будто увернулась от огромной пули.
«Или, может, открыла огромную банку с червями», - подумала я.
Глава 4
Письменные улики
После теннисной тренировки Лорел на своей черной Фольгсваген Джетта ехала к улице Мерсеров на предгорье Каталины, застроенном домами песчаного цвета с растущими перед ними суккулентами. Тишину в машине нарушало только чавканье жующей жвачку Лорел.
- Ну... спасибо, что подвозишь домой, - заговорила Эмма, пытаясь нарушить неловкую тишину.
В ответ Лорел одарила девушку ледяным взглядом.
- Ты вообще заберешь свою конфискованную машину, или мне до конца жизни придется тебя возить? Ты же не можешь вечно лгать, что она у Мэделин. Мама и папа не дураки.
Эмма откинулась на сиденье. Машину Саттон конфисковали еще до приезда Эммы в Тусон. Но если Лорел больше не будет ее возить, то, похоже, ей придется ее забрать.
А потом Лорел снова замолчала. После занятий по керамике она была как-то холодна с Эммой: отвернулась, когда та предложила сыграть в теннис в паре и пожала плечами на предложение девушки купить что-нибудь вкусное по дороге домой. Эмме хотелось бы знать волшебные слова, заставившие Лорел разоткровенничаться, но в сестринских отношениях она ничего не смыслила. У нее были сводные братья и сестры, но отношения с ними редко хорошо заканчивались.
У меня с Лорел было так же. Последнее время мы не были близки. Я вспоминала, как мы давным-давно держались за руки, катаясь на аттракционах в местном парке или подглядывали за родителями на праздничном ужине, когда были совсем детьми, но потом между нами что-то произошло.
Проехав три огромных особняка, перед двумя из которых садовник поливал мескитовые деревья, Лорел выехала на улицу Мерсеров.
- Вот, дерьмо, - еле слышно прошептала она.
Эмма проследила за ее взглядом. На кованой скамейке у парадного входа в дом Мерсеров сидел Гарретт. Он все еще был в бутсах и тренировочной футболке. На ногах красовались два грязных наколенника, а к груди он прижимал мотоциклетный шлем.
Эмма вышла из машины и хлопнула дверцей.
- П-привет, - неуверенно произнесла она, вглядываясь в лицо парня. Уголки его розовых губ были опущены. Светло-карие глаза горели. А светлые волосы были все еще влажными после тренировки. Он сидел на самом краешке крыльца и напоминал кота, готовившегося к атаке. Лорел прошла по подъездной дорожке, помахала Гарретту и зашла в дом.
Эмма медленно подошла к ступенькам крыльца, остановившись на безопасном от Гарретта расстоянии.
- Как ты? - тихо спросила девушка.
Гарретт с жутким звуком прочистил горло.
- А сама как думаешь?
Перед домом автоматический разбрызгиватель с шипящим звуком поливал растения. Вдали заработала газонокосилка. Эмма вздохнула.
- Мне действительно жаль.
- Правда? - Гаррет взял в руки шлем. - Так жаль, что ты не отвечала на мои звонки? Или что даже не можешь взглянуть на меня?
Эмма оглядела мускулистую грудь парня, его крепкие ноги и еле заметную щетину. Девушка поняла, что Саттон нашла в парне, и у нее кольнуло сердце от того, что он не знал всей правды.
- Прости. - Слова будто застряли в горле Эммы. - Странное было лето, - сказала она. И это мягко говоря.
- Странное, потому что ты познакомилась с кем-то еще?
Гаррет стиснул кулаки, отчего его предплечья напряглись.
- Нет! - Пораженная Эмма отступила на шаг, чуть не врезавшись в музыкальную подвеску, которую миссис Мерсер повесила над карнизом.
Гарретт вытер руки об футболку.
- Боже. В прошлом месяце ты так и делала. Изменяя со мной. Почему ты вдруг возненавидела меня? Это то, о чем меня все предупреждали? Типичная Саттон Мерсер?
Типичная Саттон. Слова эхом отдавались в моих ушах. Как же часто за последние несколько недель я слышала их. В своем нынешнем положении я стала осознавать, как плохо обходилась с людьми.
- Я не ненавижу тебя, - возразила Эмма. - Просто...