- Ничего, - говорил идущий сзади Олег, - в кабине отойдешь, Жора. Вибрация быстро отрезвляет.
Пока добрались до площадки, стемнело.
Наташа впервые так близко видела боевой вертолет и поразилась его грозному виду. Олег помог ей подняться в кабину десантников. Разговоры прекратились, она поняла: ни Андрею, ни Олегу теперь не до шуток. Даже Георгий перестал бормотать. Он тяжело плюхнулся рядом с ней и сразу обнял её за плечи. Она попыталась сбросить его руку, но потом смирилась.
Андрей спрыгнул на землю, прямо на квадрат света, льющегося из распахнутой десантной кабины. Виктор стоял у правого подвесного бака; невысокий, худощавый, если бы не летная форма, он мог сойти за юношу-старшеклассника. Повернулся к Андрею, молча показал на правую крестовину. В бледных сумерках северной ночи удлиненное, почти полутораметровое тело ракеты за подвесным баком было едва заметно.
- Спасибо, Витек, - Андрей пожал ему руку.
- Познакомь, лучше, с подругой.
- Пошли. Она тебя уже знает. Заочно.
Они поднялись в десантную кабину. На левом сиденье сладко спал Георгий, голова его безмятежно покоилась на коленях Наташи. Ей было неудобно, она уже несколько раз пыталась освободиться и уложить своего неожиданного ухажера на сиденье, но он всякий раз вздрагивал и обхватывал её за талию.
Увидев Андрея и Виктора, она беспомощно повела плечами. Виктор нашел её ладонь, слегка сжал, представился:
- Я - Виктор Сметанин.
- Очень приятно, Наташа, - она выглядела смущенной.
- У вас сегодня - сверхответственное задание, Наташенька, - он кивнул на спящего Георгия, - мы на вас надеемся, - он подмигнул и повернулся к Андрею: - пойдем, я дам тебе шлемофон.
Через некоторое время Андрей вернулся. В шлемофоне он был неузнаваем. За ним появился борттехник, тоже в шлемофоне, он замкнул створки и быстро прошел в кабину командира. Лица его Наташа не разглядела.
Андрей вилку шлемофона в розетку внутренней связи и, стараясь не смотреть в сторону Наташи, опустился на сиденье напротив. Она вздохнула и снова попыталась безуспешно освободиться из объятий спящего Георгия.
Внезапно все вокруг заполнилось гулом двигателя, Георгий очнулся, привстал и, стараясь перекрыть шум, прокричал ей в ухо:
- Лучший полет в моей жизни... Благодаря тебе.
Наташа легкими и настойчивыми движениями руки постепенно уложила его голову снова к себе на колени. Георгий блаженно закрыл глаза.
Она почувствовала, как тяжелая машина легко пошла вверх, они сделали разворот, в иллюминаторе мелькнули огни поселка, звук стал тише, потерял напряжение, и машина легко понеслась вперед. Под ними теперь чернел лес, просеченный светлеющими стволами берез.
Наташа посмотрела на Андрея и развела руками. Он поднял вверх большой палец, значит, пока все шло нормально.
Глава 23.
После работы Стас вывел на шоссе "ласточку" и направился к железнодорожной станции, там был московский телефон - автомат: Андрей просил его к вечеру сделать несколько звонков. Он позвонил Артекову и предупредил, что Андрей задержится на полчаса - час, и они привезут деньги между двенадцатью и часом ночи. Переговорил с Лескиным и убедился, что Телегин в это время тоже будет у Артекова. Значит соберется вся братва, удовлетворенно подумал Стас, можно брать интервью.
Екатерина поливала огурцы. Стас не стал загонять "ласточку" во двор, все равно скоро ехать, и прошел через калитку. Екатерина, увидев его, бросила шланг и направилась навстречу.
- Что новенького? - спросил Стас.
- Милиция приходила. Оставила повестки - Андрею и Наталье.
- Что спрашивали?
- Где они, куда поехали? Отлучались ли? Сказала, все время на глазах. Иногда только - уезжали на час - два, купаться да за продуктами. А вчера все ездили в Москву, на похороны. Лидия Васильевна подтвердила.
- А машина? - Стас кивнул в угол двора, где стояли желтые "Жигули" Андрея.
- Сказала - сломана. Поехали на электричке.
- Так, отлично, - Стас довольный потер ладони. - А кто приходил?
- Тот капитан, что гильзы у нас собирал.
- Так он нормальный мужик.
- Не знаю... А ты чего машину не поставил?
- Мне ж за ними надо ехать, в Кубинку. Как оттуда ночью доберешься? Последний раз ведь. Завтра уедут. Потом, даже попариться не с кем будет.
- Я тебя сама попарю. Уж так попарю, милый, когда вся эта свистопляска кончится... Закачаешься. Идем ужинать.
Из дома Стас выехал, когда зашло солнце. Он гнал "ласточку" по Минскому шоссе. Надо было засветло объехать Столбуны и оказаться за рекой. На опушке, где они вчера все вместе останавливались, он загнал машину в кусты и достал складные удочки и банку с червями.
Берег был пуст. Начинало темнеть. Он устроился у заросшей осокой заводи, время от времени поглядывая на противоположный берег. В окнах-иллюминаторах в коттедже Артекова включили свет. У самого крыльца стояли две черные "иномарки".
Эх, по-настоящему бы порыбачить, вздохнул Стас, сто лет уж не был: то одно, то другое, удилища - и те захрясли. Он приладил у самой воды удочки и, отбиваясь веткой от комаров, пошел собирать хворост. Надо было топор взять, растяпа, ругал он себя, обламывая голыми руками сухостой. Натаскав хворосту, принес из машины рюкзак с ветошью и бутылкой солярки, теперь все было готово.
Стемнело, противоположный берег сиял огнями коттеджей, гремел музыкой.
А со спины от леса веяло прохладой и тишиной. Стас запалил небольшой костерок для отгона комаров и закурил. Его начало охватывать волнение. По всем расчетам они на подлете, осталось от силы минут двадцать, подумал он и начал готовиться. И раньше запалить нельзя, прогореть все может, да и внимание привлечет этакий кострище, и опоздать опасно - вдруг не успеет разгореться, а они уже будут над лесом. Он прислушался, со стороны леса начал явственно доноситься отдаленный звук двигателей. Стас облил ветошь соляркой и начал забрасывать её хворостом. Звук приближался, это был характерный рокочущий вертолетный гул. Стас поджег ветошь и, когда занялись сухие ветки, бросился к машине. Скорее, скорее, прочь от этого места. Никто не должен застукать его в районе Столбунов. Он включил ближний свет и осторожно покатил по лесной дороге к шоссе. Гул в небе усилился, здесь в лесу среди деревьев Стас даже не мог определить, откуда он идет. Он включил дальний свет, впереди стала видна широкая просека, значит, шоссе рядом. Стас прибавил газу, и, не обращая внимания на рытвины, понесся вперед.
Они летели уже почти два часа. Андрей посмотрел на светящийся циферблат: по времени они были на подлете. Голос Олега, спокойный и повелительный, обращаясь по внутренней связи к борттехнику, произнес:
- Петя, уступи-ка место Безуглову. Займись пока пассажирами. Потребуешься - вызову.
- Есть, командир. - Борттехник попятился в кабину десантников, посторонился, пропуская вперед Андрея. Теперь Андрей оказался за спиной Олега, занимая собой весь проход.
Как бы он хотел сейчас оказаться на месте Олега: между ног - ручка управления, слева - ручка "шаг-газ", впереди - легкий свет приборов и ночное небо...
Под ногами знакомо вибрировал пол. В безлунном темном пространстве мерцали холодные звезды. Тьма словно была расколота надвое: внизу - черная, бездонная, как пропасть, непроглядность, вверху - звездная чистота. Андрей ощутил себя не только между землей и небом, но и между прошлым и будущем. Долго в таком состоянии не продержаться, рано или поздно их ждет приземление, подумал он, каким - то оно будет. Он вспомнил слова Игоря о вечности и грешной земле и вдруг подумал, что Игорь возможно действительно знал, как подняться над суетой и злобой и достичь ясности, как почувствовать себя по-настоящему свободным, как достичь справедливости без насилия. Игорь, может быть и знал все это, а он, Андрей, - нет.