верт. В нем было всего несколько фраз: «Любимая моя принцесса! Не хочу воспринимать твой вчерашний побег, как ответ на мою мольбу о прощении. Но и преследовать тебя не стану. Ещё три дня я буду в Саунд, в номере 424. После же уеду. С тобой или без тебя решаешь только ты. Навсегда твой Бастиан.» - Это он да?- спросила Мари, глядя как задрожали руки сестры. - Да. Он ждёт меня в отеле ещё три дня. Затем уедет навсегда. Не зная, что сказать, Мари подошла к ней и просто обняла за плечи. - Мне нужно подумать,- Люсиль поднялась из-за стола,- в крайнем случае, у меня есть ещё пару дней. Затем она переоделась и вышла прогуляться в свою любимую часть города: на старинную набережную, вдоль протекающей через весь Лонвуд реки. Она часто гуляла там, когда хотела побыть наедине с собой. Вот и сейчас она погрузилась в размышления и медленно брела по истёртой брусчатке, не замечая никого вокруг. Несколько часов Люсиль гуляла по тихим улочкам, пока едва не столкнулась с мужчиной, который стоял на тротуаре. - Прошу прощения,- извинилась она машинально перед человеком одетым в форму швейцара. Он лишь поклонился ей с улыбкой и приподнял фуражку. Девушка подняла глаза и увидела, что стоит перед отелем Саунд. Но она совершенно не помнила, как дошла до него. Может это судьба подвела её к нужной двери? А швейцар, видя её растерянность эту дверь перед ней распахнул. Ещё секунду Люсиль колебалась, а потом решительно вошла в большой светлый холл. Через две минуты она уже стояла перед дверью с номером 424. Дверь открылась до того как она осмелилась постучать. На пороге стоял Бастиан: - Я ждал тебя, хоть и не был уверен, что придёшь. Он отошёл, пропуская девушку в апартаменты. Люсиль не совсем понимала, зачем находилась сейчас здесь и в нерешительности мяла в руках кружевные перчатки. - Прошу тебя присядь, ты выглядишь растерянно. - Да, я растеряна! А ещё смущена, подавлена и… зла! Зачем? Зачем ты появился снова? Я только научилась жить без тебя. Только начала забывать, как сильно любила! Никогда раньше Люсиль ни на кого не повышала голос, но сейчас она кричала, ей даже хотелось ударить человека, который сделал ей так больно и которого она так сильно любит. Слёзы покатились градом. - Прости меня! Прости, умоляю!- Бастиан прижал её к себе. Губами он собирал её слёзы, как будто желая выпить всю причинённую обиду.- Останься со мной, пожалуйста. Я так люблю тебя. Люблю больше жизни. Злость прошла и Люсиль снова смотрела на возлюбленного, такими преданными глазами, что его сердце сжалось. - Я тоже бесконечно тебя люблю,- прошептала она. Бастиан представил, какие страдания причинил любимой девушке. Но теперь, теперь всё изменилось. Он больше никогда не сделает ей больно и никому не позволит. Люсиль перестала плакать. Её руки скользнули по его груди и обвили шею. Она наклонила к себе его голову, и они слились в солёном от слёз поцелуе. Её сердце забилось чаще, когда Бастиан начал целовать её шею. Девушка прижалась к нему всем телом. Наполовину расстёгнутая рубашка Бастиана открывала гладкую, слегка загорелую кожу. Люсиль поддалась искушению и коснулась губами его ключицы. Дрожащими пальцами, она попыталась расстегнуть оставшиеся пуговицы. Бастиан остановил её и взглянул в глаза. В них разгорался огонь. - Ты уверена, что хочешь этого? Я ведь даже ещё руки твоей не попросил, как следует. - Даже если и не попросишь, она уже принадлежит тебе, как и вся я. В её взгляде и голосе не было ни капли сомнения. Бастиан сбросил с себя рубашку. Продолжая целовать возлюбленную, освободил её от платья, а следом и от корсета. От смущения или возбуждения её лицо загорелось. Дыхание сбилось. Бастиан поднял Люсиль на руки и отнёс на постель, где продолжил избавлять её от одежды. Он покрывал нежными поцелуями каждый сантиметр открывающегося его взору тела. И снова его сердце заныло, когда пальцы скользнули по трём шрамам оставленным зверем в ту злосчастную ночь. Эти шрамы отпечатались и в его душе тоже. Горячие ладони Люсиль отвлекли его от горьких мыслей. Она гладила его по спине, прижимала к своей груди. Частый стук сердец слился в волшебную музыку. Прерывистое дыхание сплеталось с тихими стонами. Бастиан старался быть нежным с хрупкой Люсиль, но в сердце разгоралась животная страсть, которой он раньше не испытывал. Всеми силами он пытался сдерживаться, чувствуя, как темнеет в глазах. Но хриплое дыхание переходило в рык, глаза чернели, а сильные пальцы оставляли на девичьем теле красные следы. Но Люсиль вовсе не замечала этого. Она было полностью поглощена, новыми для нее ощущениями и наслаждалась каждой секундой близости с любимым и таким желанным мужчиной. Видя, что все его действия лишь сильнее распаляют Люсиль, Бастиан перестал сдерживать страсть. Разум его затуманился, всё вокруг исчезло. Остались только он и она, пытающиеся слиться воедино. Пелена в его голове рассеялась только когда обессиленные они лежали, заново учась дышать. Голова Люсиль покоилась на его плече. Он зарывался лицом в её волосы, вдыхал аромат гиацинтов. По его венам растекалось умиротворение. Уставшие они уснули в объятиях друг друга. Когда Люсиль проснулась, на улице уже стемнело. Она встала, стараясь не разбудить Бастиана. Отыскав на столе бумагу и ручку, написала ему записку, положила её на подушку и, поцеловав любимого в лоб, уехала домой. В записке она извинялась, что ушла без предупреждения и сообщила, что ей нужно собрать вещи и попрощаться с родными, прежде чем уехать в Хиллхоум с ним. Дома девушка пробралась в свою комнату, чтоб никого не потревожить. Раздевшись чтоб принять ванну, она стояла перед зеркалом и рассматривала следы страсти. На теле виднелись несколько синяков, а на плече след от укуса. Ничуть не расстроившись, Люсиль искупалась и легла спать. Утром обеспокоенная Мари заглянула в комнату сестры, проверить, не вернулась ли та ночью. Увидев Люсиль мирно спящей, она забралась к ней под одеяло и стала будить. Мари было жутко любопытно, где же старшая сестра была вчера до такого позднего времени. Но, несмотря на все её старания, сестра никак не реагировала и не просыпалась. Сквозь ночную рубашку, девушка почувствовала, что Люсиль вся горит. На счастье как раз вернулись мистер и миссис Райтон и немедленно послали за доктором. После долгого осмотра приехавший врач так и не смог с уверенностью определить причину сильнейшего жара. А нарастающая лихорадка уже вызвала судороги. Прибывший ещё один доктор, тоже был в недоумении. Вдвоём они никак не могли сбить высокую температуру. Никаких других симптомов не наблюдалось, и доктора посоветовали родным девушки готовиться к худшему. Если жар не спадёт, кровь Люсиль свернётся и сердце не сможет работать. Но миссис Райтон не собиралась сдаваться и звала новых и новых лекарей. Пока они не закончились. Все как один разводили руками и говорили, что осталось только молиться Богу. Что и делала Мари, не отходя от сестры ни на минуту. Ни о чем, не подозревая, Бастиан проснулся поздним утром от жуткого кошмара. Рывком он сбросил одеяло и вскочил с кровати. Люсиль нигде не было. Наспех одевшись, он помчался к её дому. На громкий стук вышел угрюмый дворецкий. На просьбу увидеть Люсиль он ответил, что мисс не может его принять в связи с плохим самочувствием. - Передайте, что приехал Бастиан Нойд,- настаивал посетитель. - Всенепременно передам, но это ничего не изменит. Мисс Люсиль не примет никого пока не поправится. Бастиан в бессильной ярости снимал кулаки. Видя его настроение, дворецкий продолжил: - Я бы попросил вас удалиться, мистер. Для вашего же блага. Иначе мне придётся выпроводить вас насильно. Бастиан зло ругнулся, но обострять ситуацию не стал. Обратно в отель он возвращался пешком, чтоб проветрить голову. Он не понимал что происходит. Может это была такая месть, за боль, что он причинил Люсиль? Неужели она могла так поступить с ним? Неужели так искусно притворялась? В своих апартаментах Бастиан даже не заметил, что в его отсутствие горничные прибрались и сменили постель на свежую. А ещё выбросили завалившуюся между подушками бумажку. Ту самую записку, что оставила Люсиль. Ещё пять дней Бастиан оставался в Лонвуде. Каждый день он ходил к особняку Райтон, но раз за разом получал один и тот же ответ: «Мисс Люсиль больна и не может вас принять». Опустошённый он уверился, что девушка просто не желает его видеть и в полнейшем отчаянии уехал в Хиллхоум. Люсиль же в это время боролась за свою жизнь с лихорадкой и судорожными припадками. А вся её семья молилась, чтоб она поправилась, чтоб Господь не отнимал её у них. Всё это время девушка пребывала без сознания или в бреду. Лишь спустя неделю лихорадка исчезла так же неожиданно, как и появилась. Люсиль приоткрыла глаза и попросила пить. Вымотанная она была похожа на свою тень. Немного придя в себя, девушка отправила сестру в Саунд, за Бастианом. Мари вернулась с плохими новостями и до самого вечера не заходила к Люсиль. Она не знала как рассказать ей что мистер Нойд не дождался и уехал не оставив даже записки. Но прятаться вечно Мари не могла и рассказала сестре всё как есть. Люсиль не плакала. Просто потому что не было сил. Она лежала с закрытыми глазами и думала, почему он так поступил. Выздоровление шло весьма быстро и сопровождалось зверским аппетитом. Что не удивительно, ведь девушка не ела боль