Толстый ничего не понимал, а спросить не мог.
— Дружок, — обратился он в итоге к Паше, смеясь, — останешься здесь перекусить?
Паша покачал головой, поглядывая на Дмитрия. Его терзали сомнения: почему он не злится? Почему? Сколько бы он ни думал, не понимал. Ему оставалось только повернуться и выйти из комнаты.
— Паша…
Так как мальчик долго не возвращался, Светлана вышла на его поиски. Покинув двери комнаты, Паша увидел, как его зовет взволнованная мать.
— Мама, — быстро побежал он к ней.
Услышав его голос, Светлана обернулась, увидела мчащегося к ней сына и вздохнула с облегчением, приседая на корточки навстречу ему. Паша бросился в ее объятия.
— Куда ты ходил? — со строгим выражением на лице спросила Светлана. А если бы она его потеряла?
— Здесь слишком большое место, я заблудился, — опустив голову, прошептал Паша.
Светлана ему очевидно не поверила — слишком уж у него хорошая память, как он мог заплутать?
— Скажи мне правду, — обхватив руками лицо сына, заставляя его смотреть на нее, потребовала Светлана.
— В туалете не было детского писсуара, и я не мог сходить в туалет. Пришлось ждать, пока какой-нибудь дяденька мне не поможет, поэтому я так поздно.
— И почему ты правду не сказал?
— Это стыдно, — надул губы Паша. Выглядел он немного смущенно.
Такой у него характер. Смотря на своего сына, Светлана оставила сомнения. Она встала и потянула Пашу за руку.
— Пойдем скорее есть.
Блюда уже давно были готовы, а Паша находился в рассеянности — его все еще мучала та фраза Дмитрия.
Кое-кто за него заплатит? Кто?
После еды Виктория Александровна забрала детей домой: они устали после такого долгого перелета, им бы искупаться и отдохнуть.
— Сначала отвезу их, а потом приеду за вами, — сообщила Кира.
— Не нужно, поезжай потом в магазин. Я сама тоже отправлюсь прямиком туда.
Магазин одежды «LEO» открыла филиал, в котором необходимо много что сделать, и все эти дела требовали ее решения как ответственного лица.
— Ладно, — Кира села в машину.
Паша, сидя в авто, смотрел в окно на стоящую подле Максима Светлану и вздыхал. Было бы лучше, окажись дядя Максим богаче и красивее Дмитрия.
— Хочешь о чем-то со мной поговорить? — спросила Светлана, глядя вслед удаляющейся машине.
— Поговорим по пути, — Максим потянулся, чтобы взять Светлану за руку, но замер на полпути, опуская кисть обратно. Он робел от осознания, что ту аварию устроила Анна. Он испытывал вину перед ней.
— Тебя что-то тревожит?
Светлана увидела, что когда они садились в машину, он хотел что-то сказать, но промолчал, а все время за едой сердце у него было не на месте — очевидно, он скрывал какое-то дело.
Максим усмехнулся, а сердце его сдавливало от тяжести: с одной стороны находилась любимая женщина, а с другой — родная сестра. Он испытывал сложнейшие эмоции, которые нельзя описать одним словом.
— Света, я ведь к тебе хорошо отношусь? — Максим смотрел на дорогу перед собой.
— Да, заботливо, — искренне ответила Светлана. Максим и правда с ней прекрасно обходился, она в нем никогда не сомневалась.
— А если я тебе кое-что расскажу, — помолчав, добавил он.
— Просто скажи, — улыбнулась Светлана. Он редко показывал себя таким.
Максим сначала обдумал, как бы ему начать, а потом сказал:
— Если ты выяснишь, что я не такой уж и хороший, стану ли я тебе противен?
— Отчего же? — Светлана не заметила, что своими словами он прощупывал почву.
— Возможно, я чересчур нерешительный, — горько усмехнулся он. — Как мне заставить тебя полюбить меня?
Светлана опустила голову, прикусив губу. Шесть лет — немалый срок. Максим уже не был юношей лет за двадцать. Он очень долго ее ждал. Без любви она, наверное, не должна обманывать мужчину, который столь хорошо к ней относился. И мама чрезвычайно заботилась о ее замужестве.
— Дай мне подумать, — сейчас она по-прежнему оказалась не готова согласиться без колебаний.
— О чем ты? — Максим остановился, с недоверием глядя на Светлану.
Она… Она согласна?
Светлана отвела взгляд в сторону дерева на обочине и спокойно пояснила:
— Я понимаю, что ты ко мне хорошо относишься. Моя мама тоже надеется, что мы будем вместе, а я… Я не хочу тебя обманывать.
Она его не любила, он ей даже не нравился и уж тем более не вызывал никаких чувств. Продолжать отвергать его выглядело бы не по-человечески, учитывая, как долго он находился подле нее. Если любить ей в этой жизни не суждено, ей не следует обманывать ожидания другого. Позволить ему быть счастливым — тоже своего рода благодарность.