Какой она была дурой.
— Он обманул меня?
— Что, черт возьми, ты сделала, — закрыв глаза, спросил Максим, — чтобы он так возненавидел тебя? Хотел уничтожить?
— Я… ну я… — она, не выдержав, зарыдала. — В тот день когда ты был со Светланой, я установила скрытую камеру в вашей комнате и записала…
— Неудивительно, что Дмитрий тоже попросил записать твое видео и прислал его. Оказывается, на то была причина.
— Что за видео? — в голове у нее точно разорвался снаряд, загудело эхо от него.
Какое видео? Неужто ее вчерашнее?..
— Видео-то? А ты сама посмотри, — сказал Глеб, указав на флешку на столе. — Отец велел тебе остаться дома и подумать о своем поведении. А тебе и на руку, одумаешься ли нет — да без разницы. Ты сбежала тайком, да еще и спровоцировала Гусева, — он иронично засмеялся и продолжил: — Если бы ему грозила опасность, или какое-то видео могло прикончить его, как бы он дошел до такого уровня?
Лицо ее сделалось мертвенно-бледным.
Захар Гордеевич со злости не мог и слова произнести.
Очевидно же, что она хотела навредить Дмитрию, но ей доносили в ответ.
И кого тут винить?
Только то, что не хватило способностей.
— Завтра вы двое идете со мной к нему, признайте свои ошибки, и хорошенько извинитесь. — сказал отец.
Если в прошлый раз еще удалось бы смягчить его, то теперь — ни единого шанса.
— Максим, Аня, — обратился он к ним, с помутненными от гнева глазами, — вы оба наворотили дел. Наша семья не может из-за вас лишиться доброго имени. Не вините меня. Всему виной только то, что вы не оправдали возложенных надежд.
— Отец, что ты говоришь? — недоверчиво спросила Анна. — Ты отказываешься от нас?
— Дело не в том, что отец хочет вас бросить, — добавил Глеб, — а в том, что вы сами роете себе могилу. Вы ничего не делали для семьи и пользовались славой, которую она вам дарила. И теперь вам надо сделать кое-что ради семьи. К тому же, это все случилось из-за вас.
Глава 132 Страсть — зло
Анна во все глаза уставилась на Глеба и мрачно усмехнулась:
— А тебе не терпится, чтобы мы с Максимом умерли, и ты один получил все семейное имущество, так что ли?
— Вы, неблагодарные, так и не хотите покаяться? Еще и разборки затеяли?! — Захар Гордеевич снова не выдержал и распалился от ее слов.
Он с силой хлопнул по столу, да так, что затрясся потолок.
— Ты заварила эту кашу, — тяжело дыша, сказал он дочери, — тебе и расхлебывать.
Он принял окончательное решение.
— С какой стати? — не отступала Анна.
Она постаралась все ради семейного бизнеса. И неужто она заслуживает смерти только из-за того, что кое-что пошло не так, как желали?
— Отец, когда ты принял меня, разве ты сделал это не из-за того, что я была близка с Димой? А теперь увидел, что от меня нет никакой пользы, и решил отвернуться?
Ее слова попали точно в цель. Отец переменился в лице:
— И что же, есть в тебе что-то, приносящее пользу?
Когда Максим сказал, что это их потерянная дочь, он долго колебался, принимать ее или нет. Все-таки она выросла на улице, да и он сам не питал к девочке никаких особых чувств. В больших семьях, как ни как, происходит раздел имущества. И только узнав, что она тесно общается с Дмитрием и тот испытывает к ней симпатию, он решился признать ее дочерью и публично объявить о ее принятии в семью.
Кто бы мог подумать, что помощи семье от нее не будет, и она принесет столько несчастий?
Максим говорил, что не любит заниматься делами семьи, но и хлопот он никогда не доставлял. Сейчас же, своевольные действия Анны и его поставили в затруднительное положение всех членов семьи.
Анна чувствовала, как сердце в ее груди разлетелось на миллион осколков, и больше его никогда уже не собрать.
— Как же ты не понимаешь! Когда я пришла в этот дом, я думала, что у меня появилась семья. Что у меня теперь есть приют. Но я не чувствовала доброго отношения к себе. И мне нравились лишь когда вы видете во мне пользу. А как я стала неполезной, меня выбросили, словно рваный башмак! Что вы думаете, я брак? Мне не бывает больно?
Неужели в мире богатых нет чувств, только одна сплошная выгода?
— Я не хочу лучшего для семьи? — спросила она. — О, я хочу! Да, я не такая способная, да, я доставила всем хлопот. Но… разве вы, хотя бы чуточку, не привыкли ко мне?
— Никто не обрекает тебя на смерть. И то, что ты совершила — не смертных грех. Просто отвечай за то, что натворила, — усмехнулся Глеб. — К чему все эти пространные рассуждения? В каждом твоем слове слышится обвинение, что я хочу прибрать власть к рукам. Но кто, кроме меня, в этой семье готов на все ради фамилии Суворов? Да я один прикладываю все силы, отдаю всего себя — забочусь о родителях, управляю компанией.