Все верно. Тот человек был ни кем иным, как Гусевым Дмитрием. Однако он молчал. Максим не хотел это признавать, или же просто не хотел, чтобы Светлана об этом знала. Если есть ребенок, значит, есть и связь, даже если Дмитрий и не любит ее, а вдруг из-за ребенка он влюбился…
Максим не смел об этом думать. Он не желал, чтобы Светлана об этом знала. Он любил ее, он хотел заботиться о ней всю жизнь. Ведь он встретил ее первым. Он встретил ее еще тогда, когда она была девочкой.
— Света, я узнал, что тот мужчина той ночью… — Максим крепко сжал трубку в ладони. При его словах сердце в груди у Светланы екнуло и словно встало поперек горла. Вдруг ее окутала черная тень, она обернулась и увидела человека, стоявшего против света. Его черты лица были скрыты в тени. Сквозь столбы летящих в лучах света пылинок она смогла увидеть, кто именно стоял за ней, и в один миг в ее глазах вспыхнуло волнение и опаска.
И тогда же вдруг появилась какая-то необъяснимая надежда. Надежда, что Максим расскажет ей о ее догадках.
— Он местный. — раздался в динамике его голос.
Этот ответ словно глухим громом отозвался в ее груди. Местный? Другими словами, это был не Дмитрий. След укуса на его плече — лишь совпадение. Ее предположение тоже было неверным.
— Света, ты меня слышишь?
— У меня дела, пока, — Светлана в панике повесила трубку. Быть может, она слишком сильно нервничала, потому что телефон выпал у нее из руки, упал и сломался.
Она хотела было наклониться и поднять его, но Дмитрий поднял его первым. Посмотрев на телефонный номер, высвечивающийся на его экране, он прищурился:
— С кем это ты говорила по телефону, что так занервничала при виде меня?
Светлана притворилась спокойной:
— Не я нервничаю. Ты просто так внезапно появился, и я испугалась от тебя.
Дмитрий улыбнулся, наклонился и пристально уставился на пытавшуюся сохранять спокойствие девушку:
— Правда?
От его взгляда по спине Светланы пробежал холодок, и ее горло пересохло так, что она не могла ничего ответить. Как раз в этот момент подошла Екатерина Алексеевна с нарезанными яблоками, облегчив этим ее страдания.
— Это яблоки Голден, сладкие и хрустящие, попробуй, — Екатерина Алексеевна поставила тарелку с яблоками на стол.
Светлана поспешно отвела взгляд от Дмитрия и подошла, чтобы взять себе кусочек. Яблоко действительно было очень сладким, хрустящим и сочным. Она взяла еще один ломтик и протянула его Дмитрию:
— Будешь?
Он опустил взгляд, не двигаясь с места, и просто уставился на ее руку, держащую яблоко. Светлана поднесла кусочек к его рту, и яблочный сок коснулся его губ, холодный, но сладкий.
— Оно правда сладкое. — моргнула девушка.
Дмитрий откусил немного и посмотрел на нее.
— На этот раз я прощу тебя.
Он сразу заметил, что она намеренно сменила тему.
Екатерина Алексеевна улыбнулась, тактично вышла из комнаты и направилась наружу, чтобы посмотреть за работой уборщиков.
Светлана поджала губы, не осмеливаясь что-то сказать. Жуя яблоко, Дмитрий расстегнул пуговицы на пиджаке, снял его и бросил на диван. Опустившись на сиденье, он увидел стоявшее рядом пианино и спросил:
— Ты умеешь играть?
Светлана обернулась, посмотрела на инструмент, слегка кивнула:
— Раньше я умела, но очень давно уже к нему не прикасалась. Боюсь, мои пальцы уже окостенели, — с этими словами она опустила голову и посмотрела на свои руки.
Дмитрий тоже бросил на них взгляд. У нее были очень тонкие пальцы, кожа была очень светлой, но на ладонях были мозоли. Он нахмурил брови, и уже хотел было взять ее за руку, чтобы рассмотреть, но она встала и подошла к пианино.
Девушка села за инструмент к нему спиной, и ее пальцы легонько коснулись клавиш, и из инструмента донесся четкий ясный звук. Очень приятный и мелодичный. Светлана сжала руку, прислушиваясь к ощущениям, хотя она очень давно не играла, но все же она училась игре на пианино очень много лет, поэтому у нее хватило храбрости, чтобы попробовать.
Она закрыла глаза и сделала глубокий вдох, затем она нежно положила пальцы на клавиши пианино. Под ее пальцами, порхающими по клавиатуре, стала постепенно рождаться переливчатая мелодия «My Soul».
Это было первое произведение, которое она выучила, а также самая любимая. В ее сознании одна за другой возникали сцены из прошлого, счастливые и грустные…
Она прожила еще так мало на этом свете, но пережила очень многое.
Дмитрий не отводил взгляда от ее фигуры, словно задумавшись о чем-то. Эти мозоли она получила, пока была здесь, в Греции? Больно ли это — быть брошенным своим отцом?