Большая награда — видеть людей, начинающих изменяться с первого часа лечения, улучшение их состояния и освобождение от тирании прошлого. Основания для оптимизма дает уверенность, что сделанное однажды можно повторить. Если отношения между двумя людьми можно сделать творческими, полноценными и свободными от страха, из этого следует, что они могут быть такими же и для трех и для ста, и я уверен — такими можно сделать отношения в больших социальных группах, даже в масштабе целой нации. Глобальные проблемы - насилие, отчаяние, а о них ежедневно кричат газетные заголовки — по сути являются проблемами индивидуумов. Если индивидуальность может измениться, может измениться и ход мировых событий. Эта надежда стоит того, чтобы ее поддержали.
Я хочу поблагодарить ряд людей за их помощь в написании этой книги. Появлением этой книги я более всего обязан моей жене Эми, чье умение писать и феноменальное мышление облекли в эту окончательную форму содержание моих лекций, исследований, прошлых заметок, наблюдений и формулировок, многие из которых мы разработали совместно. Плоды ее философских, теологических и литературных изысканий пронизывают всю книгу, а глава о моральных ценностях является ее оригинальным вкладом. Я также высоко ценю работу моих секретарей: Беверли Флеминг и Конни Дреури, подготовивших машинописный текст и проверивших копии рукописи. Приношу благодарность Алисе Биллингс, Мэррилу Найдигу, Джен Ли, Марджори Маршалл и Джен Рут за их ценную помощь, моим детям за их восхитительный вклад.
Выражаю благодарность моим коллегам, присоединившимся ко мне в деле основания Института транзактного анализа: д-ру Гордону Хэйбергу, д-ру Эрвину Эйхорну, д-ру Брюсу Малшаллу, преподобному Дж. Виверу Хессу и Джону Саддайну, а также директорам, присоединившимся к нашей работе по мере расширения Совета института ТА; настоятелю Фремонтской Пресвитерианской церкви в Сакраменто и консультанту по вопросам образования Принстонской духовной семинарии преподобному Роберту Р. Фер-гюсону; д-ру Джону Кэмпбеллу, руководителю департамента антропологии университета Нью-Мехико; Джеймсу Брауну; Эрику Бьорку за его мудрые и ценные комментарии; д-ру Форду Льюису, священнику Первой унитарной общины в Сакраменто, чья преданность истине и сопереживание служили мощным источником вдохновения; д-ру Элгону Трубладу, профессору философии из Эрлэм-колледжа, за важную новую информацию, полученную от него; епископу Джеймсу Пайку, теологу Центра изучения демократических институтов в Санта-Барбара, за его заразительный энтузиазм и любезную помощь; в особенности же двум людям, которым я обязан годами обучения и вдохновения — доктору Фриде Фромм-Райхман и доктору Гарри Стак Салливану, в семинаре которого я впервые услышал понятие "межличностная транзакция". И, наконец, спасибо всем моим пациентам, чьи размышления составили немалую часть этой книги. Именно по их просьбе я ее и написал.
Институт транзактного анализа
Сакраменто, Калифорния.
Июнь, 1968 г.
Примечание
Эту книгу важно прочитать от начала до конца. Если последние главы прочесть раньше первых, в которых определяется метод и терминология транзактного анализа, то читатель не только не поймет в полной мере значение последующих глав, но наверняка сделает ошибочные выводы.
Главы 2 и 3 особенно важны для понимания всего того, что излагается дальше. Для читателей, имеющих непреодолимое желание читать книгу с конца, я хочу подчеркнуть, что пять слов, встречающихся на протяжении всей книги, имеют специфические значения, отличающиеся от привычных. Эти слова - "Родитель", "Взрослый", "Дитя", "О'кей" и "Игры".
ГЛАВА 1
ФРЕЙД, ПЕНФИЛД и БЕРН
Я противоречу себе. Я - огромен.
Я содержу в себе множества.
Уолт Уитмен
На протяжении веков представление о природе человека по крайней мере в одном аспекте было постоянным: человек неоднороден. Наиболее часто это выражалось в признании двойственности его природы. Это представление находило отражение в мифологии, философии и религии. И все это рассматривалось как противоречие между добром и злом, низшей природой и высшей, внутренним миром человека и внешним. Сомерсет Моэм писал: "Бывает, я с недоумением рассматриваю некоторые черты моего характера. Я осознаю, что состою из нескольких личностей, и что личность, главенствующая в данный момент, неизбежно уступит место другой. Но которая из них реальна? Все или ни одна из них?"
История свидетельствует, что человек может стремиться к добру и достигать его, что бы ни понималось под добром. Моисей расценивал благо главным образом как справедливость, Платон видел его сущность в мудрости, Иисус — в любви. Все они были едины в том, что эта добродетель, как бы она ни понималась, постоянно чем-то подтачивалась, разрушалась в человеческой природе, находившейся в непрерывной борьбе с чем-то иным. Но с чем?
В начале XX столетия на сцене появился З.Фрейд и эта загадка стала предметом нового изучения — научного исследования. Его заслугой было создание теории о существовании в нашем бессознательном непримиримых разногласий. Противоборствующим сторонам были даны имена: под Сверх-Я стали подразумевать силу, ограничивающую и контролирующую Оно (инстинктивные стремления), а Я выступало судьей, действующим согласно очевидным собственным интересам. Мы многим обязаны Фрейду за его тяжкий труд первооткрывателя, заложившего теоретический фундамент наших современных построений. На протяжении многих лет ученые и клиницисты развивали, систематизировали и дополняли его теорию. И все же внутренний мир остается необъяснимым. Вероятно, сотни томов, пылящихся на полках, и комментарии психоаналитиков не дали нужного ответа тем людям, для и о которых они написаны.
Однажды я стоял в фойе кинотеатра по окончании показа кинофильма "Кто боится Вирджинии Вулф?" и слышал ряд комментариев людей, только что его посмотревших: "Я опустошен!", "А я хожу в кино, чтобы сбежать из дома", "Зачем надо показывать такое?", "Я ничего не понял. Вероятно, для этого надо быть психологом". У меня создалось впечатление, что многие из этих людей покинули кинотеатр недоумевая, что же на самом деле происходило, но в то же время будучи уверены, что там была какая-то информация, но они не способны воспринять ее в понятных терминах их повседневных "забав и игр".
Нас не устраивают формулировки типа фрейдовского определения психоанализа как "динамической концепции, которая сводит психическую жизнь к взаимодействию побуждающих и контролирующих сил". Такое определение и его бесчисленные вариации могут быть полезны профессионалам, но какая польза от них людям, которые испытывают страдания? Джордж и Марта в пьесе Эдварда Олби использовали обжигающие, проникающие до глубины души короткие слова, которые были точны и попадали в цель. Вопрос состоит в следующем: можем ли мы как психотерапевты поговорить с Джорджем и Мартой так же ясно и точно о том, почему они действуют и страдают так, а не иначе. Можем ли мы стать не только искренними, но и полезными благодаря тому, что нас понимают? "Говорите нормальным языком! Иначе я не могу понять ни единого вашего слова". Таково распространенное отношение к тем, кто считает себя экспертами в области психологии. Разработка психоаналитических идей с использованием специальных терминов отдаляет их от простого человека. В результате впечатления людей обычно выражаются в многословных и поверхностных разглагольствованиях с такими выводами: "В конце концов это — единственный выход" — без понимания того, что может быть иначе.