- Почему?
Я не понимала.
- Потому что сложно остаться человеком, получив сверхчеловеческие возможности. Тебе кажется, что ты можешь все. И тогда - долой все ограничения. А зверь внутри охотно поможет скинуть остатки морали и воспитания. Он же, в свою очередь, подчинится сильному. Звери любят иерархию. Так ты и станешь солдатом.
- Хотя еще не так давно на это нужно было бы твое твердое согласие, - задумчиво протянула она. - Надо будет кое-что провентилировать...
Светлана Рушановна явно ушла в свои мысли. Меня же волновала я любимая.
- Делать-то что нужно?
- Да ничего особенного, - пожала плечами женщина, стряхнув задумчивость. - Не поддаться живущей в тебе ярости. Подчинишься ей, подчинишься зверю в себе.
- Понятненько, - протянула я. - Правда, не все. Со зверем-то что?
- В смысле?
- Я, в конце концов, трансформируюсь, или так и буду давить в себя ярость до седых волос?
- Обычно люди учатся жить с яростью в себе, не дают зверю выйти на волю. Говорят, есть люди, которые подружились со своим зверем, но насколько это правда..., - она покачала головой. - Человек, подружившийся со своим зверем, не остается в этом Мире. Наш Мир его выталкивает.
- В общем, - подытожила она. - Свидетелей не остается. Сплетни, слухи, разговоры.
- А что там по поводу другого мира? - поинтересовалась я. - Вы имеете в виду, - я показала подбородком вверх, - все там будем?
- Нет, - рассмеялась Светлана Рушановна, - я имела в виду теорию множественности миров.
- Угу, - глубокомысленно произнесла я. - Надо все это переварить.
- Переваривай, - Светлана Рушановна тяжело поднялась со стула, вновь превратившись в старушку-соседку. - А я пойду, пожалуй. Кирочка ругаться будет.
- Идите, идите, - покивала я, тоже превращаясь в привычную Анечку с пятого этажа.
Спала я опять так себе. И если в прошлую ночь сны были просто кошмарами, от которых после просыпания остается мешанина темных пятен, то сейчас сон ничем не отличался от реальности.
.... Набитая множеством ног тропка нырнула в очередную лощину, где совершенно бессовестным образом распалась на две части. Я остановилась, раздраженно дернув хвостом, принюхалась. Ничего нового: все те же запахи леса, близкой воды и, на пределе, человеческого жилья. В этом странном месте я находилась уже долго. Не спрашивайте меня, сколько именно, просто долго, а может и всегда. Пейзаж вокруг расстилался странный. Лишаистые древние ивы, заплетенные плетями бешеных огурцов и какими-то вьюнками с бледными колокольцами были еще ничего. Больше всего меня напрягали остовы зданий розового кирпича, которые явно когда-то были жилыми и нарядными. Сейчас же они смотрели на меня черными провалами окон, что здорово нервировало. Я уже штук пять таких развалин встретила. Местность выглядела так, как будто люди не появлялись там уже давно. Больше всего она походила на заброшенный город, причем заброшенный приличное количество времени назад - три, а то и пять тысяч лет назад. Остались только разбросанные кое-где здания и зелень, много зелени.
Солнышко припекало. Щебетали птички. Стрекозы то и дело садились на высокие, неизвестные мне цветы, замирали, как будто изнемогая от жары. Тишь, гладь, божья благодать. Но задерживаться здесь не хотелось. Имело это место то ли ауру, то ли запах... Я не сразу поняла, что оно все было пропитано страхом, застарелым и горьким, словно табачный дым. Все эти больные деревья, развалины - они являлись воплощением и последствием этого страха. Для меня запах пах ледяным дождем с ноткой бензина, поздним осенним рассветом и почему-то лавандой. Однако не он заставлял меня то и дело переходить на рысь. Этот страх был старым. Неприятно, однако, не смертельно. А вот то, что накатывало из-за спины, несло ощутимую угрозу.
Снова поворот, и перед моими глазами предстали очередные розовые развалины. На этот раз они имели вид П-образной стены. Вверху стена заканчивалась на уровне второго этажа. Что интересно, никаких лиан, только низкорослая травка.
Фу-ух, - я без сил вытянулась в траве, свесив на бок язык. Силы закончились окончательно. Темная волна позади не казалась уже такой страшной. - Я чуть-чуть отдохну, совсем чуть-чуть.
- Просыпайся! - голос раздался неожиданно. Тревожный такой голос, даже с ноткой отчаяния. - Скорее же!
Я неуверенно закрутила головой:
- Светлана Рушановна?
Секундное затишье, затем у меня появилось ощущение, что меня со всей дури пнули в бочину. Я закрутилась, завизжала, но странное место уже исчезало, таяло, пока окончательно не исчезло.