Минут через пятнадцать мимо остова здания, имеющего вид буквы "П", прогарцевало небольшое стадо изящных антилоп. Они покрутились вокруг, словно ожидая встретить здесь кого-то, затем порскнули в разные стороны. Снова был только розовый кирпичный остов и примятая трава. Да, запах страха, сгустившийся было во время присутствия антилоп, снова вернулся к привычной кондиции старой пепельницы. Я всего этого не знала. Я спала.
Следующий день принес новость.
- Слыхала? Соседка с четвертого этажа померла! Та, приезжая.
Я почему-то сразу поняла, о ком она. Без сил опустилась на кухонную табуретку.
- Светлана Рушановна?
- Да, кажется, ее так звали.
Ленка, не замечая моего состояния, торопилась выложить горячую новость.
- Машина сбила. Прямо во дворе! Бабки от соседнего дома видели. Пролетела, сбила, водитель даже не остановился! Во люди пошли!
Ленка перевела дыхание, отхлебнула чаю.
- Конфеты у тебя какие вкусные. Где брала?
Когда Ленка ушла, я допила остывший чай. Недоуменно покрутила в руках конфету. Конфета как конфета. Дешевая, не особенно и вкусная. Затем откинулась головой на стенку холодильника и задумалась.
Светлана Рушановна умерла. Она пообещала мне помощь и умерла. Что это значит? В принципе, ничего. Впоследствии, не значит вследствие, как любит говорить наш юрист на фирме. Однако же мне не давал покоя приснившийся накануне сон. Он был каким-то нездорово реальным. Я там была кошкой, здоровенной черной кошкой, вроде пантеры. И голос Светланы Рушановны... Он вытянул меня из этого бесконечного лабиринта зелени и розовых развалин, я прекрасно помню. Или не помню? Или мне он тоже приснился?
Я потрясла головой. Ересь какая-то. Ересь ли? Все еще под впечатлением я спускалась вниз по лестнице. Квартира давила, она стала тесной клеткой, из которой хотелось бежать со всех ног. Или лап? Видимо, в мысли я ушла глубоко, потому что в реальность меня привел сильный хлопок за спиной.
- Бу!
Я подпрыгнула так, что задела головой потолок. В полете извернулась, чтобы приземлиться на спину противнику. И едва успела отвернуть. Сзади стоял Вовка, и вид он имел торжествующий.
- Я вас все-таки поймал! - заявил он. - Вас обучали в тайной спецшколе, и я тоже хочу там учиться.
С логикой у парня было так себе. Ну, с чего он взял, что спецшкола обязательно тайная, вдруг это обычная спортивная школа, где прыгать на такую высоту учат долго и мучительно. И потом, даже если спецшкола тайная, то почему его туда обязательно возьмут, если он раскрыл мой предполагаемый секрет. Вдруг его дешевле убить?
Подобные мысли обязательно бы у меня возникли, но сейчас меня терзала другая проблема.
"Убить, убить, убить", билась красная волна где-то в подсознании. Она поднималась все выше, норовя затопить уже сознательный уровень, чтобы он тоже утонул в красном цвете. "Убить, убить, какое наслаждение убить, разорвать глотку, рвать еще содрогающуюся плоть когтями в восхитительном мареве крови".
Утонуть в этой красной волне мне не позволило слишком развитое воображение. Я вдруг ясно представила, как бросаюсь на ничего не подозревающего в своей самодовольной радости Вовку, начинаю рвать его на куски (откуда-то я знала, что он, при всей своей спортивной подготовке не имел против меня даже крошечного шанса) и меня чуть не стошнило от ужаса. Ужас был холодный, его было много, наверное поэтому волна начала отступать, все быстрее и быстрее, пока ко мне не вернулась полная ясность сознания.
- Фу-у-х, - выдохнула я, проведя рукой по глазам. Пот лил с меня градом.
- Вам плохо? - наконец-то заметил мое состояние парень.
- Мне просто отлично, - сквозь зубы выдавила я. Вовку все еще хотелось убить, но теперь это желание было вполне обычной злостью, которая находит выход в хорошем подзатыльнике ее источнику.
- Порекомендуйте меня в школу для спецагентов.
Поразительная целеустремленность.
- Вова, иди к черту! - с чувством произнесла я. На язык просились другие слова, но воспитание победило. - Никакой я не спецагент, поверь, пожалуйста.
Он осекся, глянул на меня испытующе. Видимо, мои интонации убедили его, что я не вру.
- Ладно, - вздохнул он. - Ничего, переживу.
Я не нашлась, что сказать. Мы помолчали. Мне почему-то стало неловко.
- Ладно, пойду, - вздохнула я и, обернувшись, попросила:
- Не делай так больше, а? Пожалуйста!
Дни побежали один за другим. Пару раз я разговаривала по телефону с мужем, первая всегда звонила я. Он рассказывал как классно в Питере, и как они с Петровичем упорно работают, а иногда ходят в музей. Я кивала, слушая его голос. О том, что нового здесь происходит, и как я себя чувствую, Саша не спрашивал. Каждую ночь приходили сны. Я снова и снова бежала на четырех лапах по лабиринту из розовых развалин и зелени, а ужас позади становился все сильнее и ближе. Несколько раз я оказывалась у П-образной стены на лужайке, но пробегала мимо. Отдыхать там меня больше не тянуло, несмотря на то, что кросс выматывал по-черному. Наверное, причиной был голос Светланы Рушановны, который до сих пор стоял у меня в ушах. Я просыпалась и снова, как в темную воду, проваливалась в уже обычный сон. По улицам ходила осторожно, памятуя, что любой косой взгляд в мою сторону может пробудить во мне зверя. В прямом смысле слова. Я сильно жалела, что методы сдерживания зверя, ушли со смертью Светланы Рушановны. Впрочем, и без них у меня получалось все лучше и лучше.