Вынув ключ и сжав его в кулаке, Клим схватился за ручку, глубоко вздохнул.
– Я открываю дверь, – сказал он отчётливо, – а за ней…
Он потянул ручку на себя, освобождая своё подсознание, но неожиданно дверь сама распахнулась ему навстречу, дохнув в лицо пробирающим до костей холодом. Крик застрял в груди, горло резко сдавило.
– Нет… – только и смог просипеть Клим, отступая. – Нет, не сейчас…
Из проёма потянулась живая тьма, тонкими щупальцами обвившись вокруг его шеи, рук, цепляясь за одежду, словно гигантский спрут, раздирая сознание, засасывая в бешено крутящуюся воронку чёрной бездны. Он сопротивлялся, но подошвы кроссовок неумолимо скользили по полу. Красная лампа быстро угасала, уже едва мерцая с потолка.
Последним яростным усилием воли Клим резко полоснул щупальца воображённым сияющим кинжалом. Удушающая хватка ослабла слишком неожиданно, он не успел сгруппироваться и с силой отлетел спиной к перилам. Те не выдержали удара, раздался хруст – и Клим, скребанув пальцами по воздуху, вместе с трухлявыми обломками полетел в разверстую чёрную пасть пролёта.
В ускоряющемся падении глядя на тонущий во тьме красный огонёк, он успел только до острой боли стиснуть в ладони ключ, прежде чем его сознание погасло вместе с последней вспышкой лампы.
Глава 1
Каждый день Джен был расписан по часам. 7:30 – пробуждение, лёгкая зарядка. 7:45 – завтрак. 8:00 – первая порция лекарств: две маленькие белые таблетки и одна большая красная капсула (хорошо, что не синяя, – каждый раз со смешком думала Джен, вспоминая «Матрицу»). До 12-ти работа – спокойно, без чрезмерного напряжения. Обычно за четыре часа она успевала выполнить половину заказа, если не отвлекалась на соцсети. Затем лёгкий полдник – кефир и варёные яйца, иногда нарезка бекона с зелёным луком. 14:00 – обед и вторая порция лекарств, уже без красной капсулы. Пара часов перерыва, можно слегка вздремнуть, погулять (нет), посмотреть телевизор или почитать (тоже нет, пожалуй), а можно порисовать что-то своё, не на заказ. Дальше снова работа до восьми, лёгкий ужин, лекарства (в этот раз с дополнительной красно-синей капсулой) – и спать. В 21:00 свет в её доме обычно уже гас (правда, электричество иногда вырубалось раньше), за исключением небольшого ночника в коридоре.
Жизнь Джен целиком зависела от этого расписания, как ребёнок в первые годы зависим от родителей. С той лишь разницей, что ребёнок однажды вырастает и обретает самостоятельность. А эпилепсия – это навсегда. Конечно, возможны ремиссии. Джен почти двенадцать лет прожила спокойно, если не считать постоянного страха возвращения приступов… И вот, год назад её страхи осуществились, всё началось заново. Даже хуже, чем раньше. Рецидив на фоне сильного стресса, – развели руками врачи, выписали новые лекарства и отправили домой. С тех пор дни стали неотличимы друг от друга, и это было даже неплохо. Но сегодня всё пошло совсем наперекосяк.
Она очнулась на полу рядом с кроватью, щекой ощущая мягкий ворс ковролина. Во рту – кровь, каждая мышца и кость ноет, болит и затылок. В голову словно кто-то насыпал железного песка, любой поворот ею вызывал тупую боль и тошноту. Значит, «эпизод» произошёл прямо во сне. Необычно. Раньше такое случалось только один раз в детстве.
До туалета доползла буквально на локтях, едва сдерживая рвотные позывы. Просидела там долго, даже, кажется, снова на какое-то время заснула. Постепенно начало отпускать, желудок больше не крутило. В памяти мелькнули обрывки картинок – все неразборчивые, кроме одной: блестящая красная маска с чёрными, как два тоннеля, прорезями для глаз. Маска простая, из гладкого пластика, с выступающим носом и губами, но без улыбки или любых других эмоций. Такие всегда пугали Джен больше, чем всякие рогатые и клыкастые. Но именно эта маска вызывала в ней не просто страх, а дикий, первобытный ужас. И это из-за неё Джен была вынуждена пить перед сном красно-синюю капсулу, блокирующую сновидения, а значит, и кошмары. Но, видимо, сегодня кошмар нашёл обходной путь, вызвав ночной приступ. «Поговорить с врачом, – сделала Джен мысленную пометку, – позвонить отцу, пусть пришлёт ещё пачку, потому что дозу придётся увеличить…» Всё это требовалось срочно записать, но когда Джен сумела подняться на ноги и, шатаясь, по стеночке направилась в кухню за оставленным там блокнотом, думала уже только о воде – пить хотелось невыносимо.
За окном было пасмурно, с неба сыпалась мелкая снежная крупа. Судя по освещению и количеству детей на площадке далеко внизу, сегодня суббота или воскресенье. И Джен явно сильно проспала.