— А кто спрашивает? — интересуюсь я, сложив на груди руки.
— Терри Батлер. Видел твое объявление.
Именно это я и надеялся от него услышать. Как я ждал этих слов! Как мечтал об этой минуте! Она являлась мне во сне и фантазиях. Сидя на горшке, я составлял в уме целые диалоги. «Однажды — думал я — люди прочитают в газетах статью о моем объявлении в «Ringway Music», а в статье будет написано, что эта объява стала отправной точкой в жизни Джона Майкла Осборна, бывшего настройщика автомобильных сигналов. «Скажите, мистер Осборн, — спросит меня Робин Дэй в эфире Би Би Си — будучи мальчишкой в Астоне, могли вы предположить, что с помощью обыкновенного объявления в витрине музыкального магазина вы станете пятым участником «Битлз», а ваша сестра Айрис выйдет замуж за Пола Маккартни? А я ему отвечу: «Да ни за что на свете, Робин, никогда.»
Объявление, в натуре, было офигенным. «ОЗЗИ ЗИГ ИЩЕТ ГРУППУ» — написал я фломастером заглавными буквами. А внизу дописал: «Опытный фронтмен с собственной аппаратурой». Указал так же адрес (Лодж Роуд, 14), где меня можно было застать в рабочие дни с шести до девяти вечера. Правда, я мог зависать в пабе, в надежде выпить на халяву. Или пропадать на катке «Silver Blades». Или где-нибудь еще.
В то время у нас еще не было телефона.
Даже не спрашивайте, откуда взялся этот «Зиг» в моем прозвище. Я просто его выдумал. После того как откинулся из тюряги, я постоянно ломал голову как бы раскрутиться в роли вокалиста. Шансы оценивались как один к миллиону (при хорошем раскладе), но я был готов на все, только бы не повторить судьбу Гарри и его золотых часов. Кроме того, такие группы как «Move», «Traffic», «Moody Blues» доказали, что можно добиться успеха, не будучи жителем Ливерпуля. Считалось, что brumbeat — это вторая сила после merseybeat'а[13]. Как хотите, бля, так и понимайте.
Не буду прикидываться, что помню каждое слово разговора со странным парнем в вельветовых штанах, но все могло быть примерно так:
— A что, у нас намечается концерт, Теренс?
— Кореша называют меня «Geezer».
— Geezer? То есть хрыч?
— Ну, да.
— Прикалываешься?
— Нет.
— То есть хрыч, как в предложении «Этот старый вонючий хрыч только что насрал в штаны»?
— Это очень смешная шутка для кого-то по прозвищу Оззи Зиг. А что это за отстойный пушок на твоей голове, чувак? Попал под газонокосилку? В таком виде тебе на сцену нельзя.
И правда, я оболванился во время очередного приступа поклонения модам, но сейчас вновь хотел стать рокером и отращивал длинные волосы. Делал это осознанно, скажу я вам, поэтому мне не понравилось то, что Гизер пристал к моим волосам. Я хотел было отпустить какую-то колкость по поводу его шнобеля, но сдержался:
— Ну, так что? Найдется для меня место в группе или нет?
— Слышал о «Rare Breed»?
— Конечно! Это у вас стробоскопы и хипарь на бонгах или что-то в этом роде, не так ли?
— Да, это мы. Только мы остались без вокалиста.
— Вот оно что!
— В объяве написано, что у тебя есть усилок, — говорит Гизер, не заводя рака за камень.
— Ну, есть.
— Ты пел когда-нибудь в группе?
— Ясный, бля, красный. Пел.
— Считай, ты принят.
* * *Так я познакомился с Гизером.
Во всяком случае, я так это запомнил. Я был тогда страшным задирой. В основном из-за того, что чувствовал себя загнанным в угол. Был также очень нервным: многие вещи, которые раньше мне были по барабану, вдруг стали меня раздражать. Как это так, я живу до сих пор с родителями на Лодж Роуд! Как это так, у меня постоянно нет денег! Как это так, до сих пор не играю в группе!
Весь этот хипповый хлам, который передавали по радио, когда я вышел из Винсон Грин, тоже мне действовал на нервы, и еще как! Придурки в водолазках ломились после школы в магазин и покупали синглы типа «San Francisco (Be Sure To Wear Some Flowers In Your Hair.)»[14]. Цветы в волосах? Я вас умоляю!
Это дерьмо даже начали играть в пабах Астона. Сидишь себе в завшивленной забегаловке с пожелтевшими стенами, перед тобой стоит бокал, сигареты и маринованные яйца, каждые пять минут летишь в тубзик, все поддатые, без денег, к тому же смертельно отравлены асбестом или другой токсичной херней, которую вдыхали каждый день на работе. И вдруг слышишь хипповую хрень о «благородных людях», которые ходят на встречи детей цветов в Хайт — Эшбери, где бы это долбанное Хайт-Эшбери не находилось![15].
В общем, всем было глубоко пофигу, что там творится в Сан-Франциско. А в Астоне человек мог увидеть цветы только в виде венков, которые бросали на его могилу, после того как он загнулся у станка в возрасте 53 лет.
Ну не переваривал я этот хипповский бред!