— Сэм, хочу... — открываю глаза, прочищаю ухо, вот сейчас как-то всё реально было. Жду. Хочу удостоверится, что сума не схожу. Тишина. Интерес берёт своё, а вдруг не сон? Поворачиваюсь на локте и застываю.
— Хочу к тебе, пожалуйста! — снова повторяет девушка.
Часто моргаю и сердце за секунду начинает стучать не только в своем отведенном месте, но и в ушах, висках, члене, короче везде.
Полностью переворачиваюсь, что бы убедится, что это ни галлюцинация, ни сон или бред больного, да зае*ался, но не до такой же степени?
Сажусь на диван и касаюсь ровно стоящее тело рукой, оно не двигается. Реакций никаких.
Точёная фигура, которая поблескивает своим золотым сиянием даже в темноте, стоит прямо у моей кровати. Голая. Полностью голая. Без одежды. Без ничего.
Мои глаза утыкаются прямо в пупок.
Я же мужик, веду взгляд вниз, только белесый след от купальника выделяет то место которое еще недавно я целовал. А сзади, тёмной накидкой, на поясницу падают темные шелковистые волосы.
Почему она не двигается, раз пришла, вот мой член уже готов. И мне пофиг, что в пяти шагах спит брат, хоть свет включай, процесс запущен и его уже не остановить. Хочу её до дрожи.
— Иди сюда, — хриплю я и беру опущенные вниз руки в свои, что бы подтянуть ближе. Вдохнуть её, вкусить. Замечаю, как от прикосновения по подтянутому животу разносятся мурашки, реагирует но продолжает стоять как вкопанная.
И тут я начинаю напрягаться. Не живая! Понимаю, что тогда бы не стояла, но всё происходящие и так слишком странно, может быть всё что угодно, тяну за руки на себя мечтая о каком либо движении и она вознаграждает: опускается прямо мне на колени. Фух. Живая. Устраивается на мои боксеры, грациозно раскинув колени по обе стороны от моих бедер, и острыми сосками грудную клетку царапает. Господи, ущипните меня кто-нибудь. Хочу я заорать, но всё же отстраняюсь и подняв глаза с её груди, понимаю что наконец-то хоть немного вижу её глаза, они смотрят прямо, будто сквозь меня, а прямо - зеленая стена.
— Подожди меня… Стой… — уже громче хнычет прекрасное приведение.
Ничего не понимаю. Беру Леон за щеки и направляю смуглое лицо в сторону окна, надо разглядеть.
Под кайфом что ли, когда успели?
Как будто услышав мои мысли, Элеонор резко хватает меня за плечи впиваясь ногтями и прислонившись вплотную, выдыхает мне в рот с улыбкой победителя.
— Ура! Поймала!
До меня наконец-то доходит— Она спит! Лунатик! Фак!
Хочу засмеяться от комичности данной ситуации, но на удивление хрупкие, ранее безжизненные руки, обхватывают меня сильнее и розовые губы впиваются жадным поцелуем, но промахивается и холодными губами обхватывают мою нижнюю губу задевая щетинистый подбородок. Да, знаю что нельзя, но как можно нарочно от этого отказаться. Исправляю её оплошность и подстраиваюсь, и вот мы уже жадно целуемся. Языки сплетаются и мы рвано, дико, неистово целуемся. Как тогда! Впервые!
С поцелуем, её бедра начинают свой танец на моем стояке, а руки принимаются царапать плечи и спину. Уверен завтра останутся следы, она не щадит, но и прекращать это не хочется, еще немного её рядом. Вдруг одна рука находит волосы на затылке, зарывается в них, и с протяжным стоном тянет.
Я молчу, держусь из последних сил, но будь моя воля застонал бы во все горло. Готов был кончить прямо в этот момент.
Покачивания на моем члене нарастают и член ломит от желания оказаться внутри. Ему то пофиг, что на нем танцует лунатик, ему нравится и он подыгрывает, увеличиваясь в размерах и выплевывая смазку.
Из последних сил пытаюсь отстранится, но её хватка, как у бойцовской собаки.
Можно ли вообще их будить?
— Сильнее хочу... да! — начинает сквозь зубы рычать, сильнее впиваясь в кожу головы ногтями, насаживаясь на выпуклость. И мне уже не смешно.
Хоть и мечтал я об этом несколько лет, но трахать её не в сознании не собираюсь.
Аккуратно расцепив руки, завожу их ей за спину и держу. Грудь каплями выпирает вперед из-за новой позы, и я сглатываю слюну от желания впустить тёмно - розовые горошины в свой рот.
Как хорошо, что я всё же решил надеть боксеры. Ненавижу спать в одежде, а тут как знал. Она бы изнасиловала меня за минуту, а я неуверен хватило бы сил отлипнуть от нее дорвавшись.
Мука господняя. Трется, жмется, что-то не членораздельно мямлит своим приоткрытым сладким ртом и покачивается на мне упираясь коленями в цветастый диван. То, как она наращивает темп и выгибается явно говорит лишь об одном... бл*ть, она кончает. Кончает так сильно, словно струна вся натянута, содрогается, выкрикивает моё имя и обмякает.