— Да, посиди с ним, — разрешает граф. — А я бы отдохнул.
Мой свекр выглядит так, словно разом постарел лет на десять. Не хочу даже представлять, что родители мага перечувствовали за эту ночь. Жалел ли граф, что был так суров с сыном? Или во время их последней встречи они смогли найти слова примирения? Зная характер Льерена и его отца, вряд ли.
Я занимаю почетный пост около больного.
Сейчас, при свете дня лицо мужчины уже не кажется лицом покойника. Он даже не такой бледный. Грудь мага спокойно вздымается. Сон его крепок. Я осторожно опускаюсь на пол и беру его руку. Она теплая, и слезы облегчения невольно начинают течь у меня по щекам. Я прижимаю руку Льерена к своей щеке, трусь об нее лицом. Очнется ли он?
И он приходит в себя. Спустя три дня. Все эти дни Лилия остается с нами. Ее устроили в спальне Льерена. А я сплю на коротком диванчике в гостиной. Не очень удобно и очень жестко, но разве это имеет значение?
— Он зовет тебя, Астра! — говорит Лилия, выскакивая из спальни. Я ахаю и бегу. — Расскажи ему все, детка. Только будь умницей.
Лилия осторожно гладит меня по спине, подталкивает к двери и отходит в сторону, закрывая лицо платком. Я холодею.
Осторожно вхожу в свою комнату. Закрываю дверь и приближаюсь к постели больного.
Глаза мужчины, кажется, смотрят мимо меня, такие голубые и холодные. Отстраненные. Я даже пугаюсь на секунду, что маг меня не узнает. Но нет.
— Астра! — слабым голосом говорит маг.
Я с бьющимся сердцем подхожу и сажусь в кресло, придвинутое к постели. Кто это? Тиэрен или Льрен? Почему-то больше всего меня беспокоит этот вопрос — кто?
— Как ты?
— Нормально. А что случилось? Мать ничего мне не захотела рассказать. Сказала лишь, произошло несчастье. И что ты мне все расскажешь…
— Льер?
— Да, это я. Знаешь, у меня такое чувство, что Тиэра больше нет со мной. В душе такая пустота. Такая пустота, Астра…
В голосе мага звучит боль. Слезы сразу же начинают течь из глаз. Господи! Значит, Тиэрен ушел? Навсегда?
— Ты только не волнуйся, — горячо говорю я. — Я сейчас тебе все расскажу.
— Что произошло, Астра? — смотрит на меня снова так, словно нас с Льереном разделяет ледяная стена. В голосе мага отчужденность, которой не было раньше.
Я сглатываю комок в горле и начинаю снова рассказывать все, что было после того, как Тиэр сменил брата. Эту историю я повторяла уже столько раз — и Лилии, и графу, и помощникам мага — что даже не сбиваюсь.
— Пророчество… — задумчиво говорит Льерен. — Так вот, значит, как оно исполнилось. Иномирная душа — это не твоя душа, Астра. Это душа Тиэрена, которая не принадлежала этому миру. А вот звездой явно была ты. Тут Марсий не ошибся.
В его голосе горечь и боль.
— Тебе что-нибудь надо? — шепотом спрашиваю я.
— Мне надо полежать одному, — говорит Льерен, отворачиваясь. — Ты можешь оставить меня?
Я киваю и выскакиваю из комнаты. Лилия, стоящая в коридоре, вопросительно смотрит на меня, но я лишь машу рукой и бегу в ванную. Мне нужно место, чтобы поплакать без свидетелей.
Нет, совсем не так я представляла наш разговор. Что это значит? Он винит меня в том, что Тиэрен ушел? Или… Сердце колет болью. Или он жалеет о том, что ушел Тиэрен, а не я? Меня прожигает боль и обида. Но почему я должна обижаться? Безусловно, родной брат Льеру дороже и ближе меня. Да мы знакомы меньше месяца! А Тиэр… Я вспоминаю слова Марсия: «Им трудно расстаться. Практически невозможно. Близнецы же…» А я ему еще тогда сказала: в нашем мире между близнецами тоже очень сильная связь. А Льер и Тиэр к тому же жили в одном теле много лет. Практически срослись душами. И теперь Льерен остался один. Потерял брата второй раз. Нет, я должна поддержать его в его горе. Забыть о своей обиде. Он переживет это, переболит свою боль, перестрадает и утешится. А я ему помогу, решаю я. И, умывшись и натянув на лицо улыбку, выхожу из ванной.
Черта с два! Через несколько дней мне уже хочется взвыть от горя. Маг еще слаб и мало встает с постели, но ум его ясен, как и прежде. После короткой схватки с нашей драконицей Арветой к начальству прорывается Вестер и Ольвер. Безусловно, им есть что обсудить. А вот ко мне маг вежливо безучастен. Нам даже не о чем поговорить. Любой разговор невольно заводит в тупик: мы снова вспоминаем Тиэра, и глаза Льерена тут же подергиваются голубой коркой льда. Он уходит в себя, пытаясь отыскать там отсутствующего двойника. Порой он начинает прислушиваться к чему-то, словно ожидает, что в комнату войдет Тиэр или его призрак. И даже не замечает, как я осторожно выхожу и закрываю за собой дверь спальни мага, куда Льерена перенесли, как только он пришел в себя.