— Да какая разница! — огрызается маг.
Он уже собирается открыть передо мной дверь лавки, над которой на ветру качается вывеска, изображающая платье, но вдруг хмурится, и его глаза становятся колючими.
— Принес грахх! — ругается он.
— Что? Где? — испуганно спрашиваю я и верчусь по сторонам, пытаясь понять, что так разозлило Льерена.
Глава 13
Какая неожиданная приятность!
Мужчина, идущий по улице, высок и худощав. Его лицо, изборожденное морщинами, полно горделивого негодования. Длинный плащ с большим черным меховым воротником оттопыривает шпага. В темных волосах блестят редкие вкрапления седины. За мужчиной пыхтит, словно взятый для карикатурного антагонизма, низенький толстяк в коричневом плаще с большой книгой под мышкой.
— Ваше сиятельство! — цедит Льерен сквозь зубы и делает холодный поклон мужчине.
— Ваша милость! — практически копируя тон и жест, отвечает мужчина.
Толстячок с амбарной книгой кланяется несколько раз магу.
— Прогуливаетесь, ваше сиятельство?
— Нет, инспектирую. А вы отлыниваете от службы, ваша милость?
— Нет, собираюсь как раз идти туда. А что за срочность?
Высокий аристократ громко хмыкает и обращается к своему спутнику, подобострастно взирающему на него снизу:
— Вы слышали, господин Пиерец? Его милость только что продрал глаза и собирается оказать честь службе своим посещением.
Толстяк, ежась, смотрит на мага и на высокое «сиятельство» и явно умоляет небеса не класть его между молотом и наковальней.
— Так собирается же, — примирительно говорит он.
— Ах так! — вспыхивает черно-плащный вельможа. — А ну-ка прочитайте, господин Пиерец, об ущербе, нанесенном городу за ночь!
Толстяк пожимает плечами, словно извиняясь перед магом и, отслюнявив нужную страницу, начинает перечислять:
— Двадцать бродячих собак, перекинувшихся в гарраки. Не считая любимой болонки ее светлости маркизы Саметри, с которой компаньонка как раз не вовремя пошла погулять до ветра, а она сорвалась с поводка и убежала…
— Кто сорвался с поводка? — уточняет маг. — Компаньонка?
— Болонка, — крякает осуждающе толстяк и продолжает: — Уничтожены на рассвете отрядом зачистки…
Я вижу, что лицо моего мага каменеет.
— Продолжайте, господин Пиерец! — приказывает черный, не отрывая пронзительных голубых глаз от Льерена.
— … С сотню взбесившихся курей забили сами горожане. Кошки опять же. Ну, тут уже никто не считал, — он захлопывает книгу.
— Но ведь без человеческих жертв? — холодно спрашивает Льерен, но я слышу в его голосе напряженность.
— А об этом вы должны были бы поставить нас в известность, ваша милость, — язвительно замечает черный, делая акцент на слове «вы». — И представить отчет о том, что произошло за ночь. Но я так понимаю, что у вас были более приятные занятия ночью?
Он брезгливо кивает на меня. Я невольно краснею, словно уличенная в чем-то постыдном.
— Мои приятности или неприятности вас не касаются, ваше сиятельство! — вспыхивает Льерен. — Равно и то, чем я занимаюсь ночью. Кажется, я исправно выполняю свой служебный долг, не так ли, господин Пиерец?
— Никаких претензий со стороны города, ваша милость! — соглашается толстяк и съеживается под тяжелым взглядом голубых глаз черного. — Я, пожалуй, пройдусь вперед, ваше сиятельство. М-м-м… Там есть пара лавок, которые я бы хотел проверить. Ваша милость!
И толстяк, поклонившись двум противникам, с явным облегчением торопится покинуть место схватки.
Двое мужчин остаются на месте испепелять друг друга взглядами. Мне кажется, что даже воздух между ними искрится и начинает пахнуть озоном, как при грозе.
— Если есть, что сказать, ваше сиятельство, то не медлите! — с угрозой говорит Льерен и кладет руку на эфес своей шпаги. Я вижу зеленые всполохи, бегущие от рукояти к ножнам, и пугаюсь.
Черный точно так же, откинув плащ, кладет руку на свое оружие. На его лице такая непримиримая вражда, что мне становится страшно. Кажется, эти два петуха сейчас передерутся. А мне что делать, если моего мага убьют? На меня другие темные начнут охотиться?
Я выступаю вперед и загораживаю собой Льерена.
— Стоп-стоп-стоп! Не знаю, что вы там двое не поделили, но как бы то ни было, у нас с Льереном есть важное дело. А на службу он и так собирался идти, сам же сказал.
— Кто это? — с непередаваемым презрением вопрошает черный.
— Меня зовут Астра, — сделав легкое приседание и искренне надеясь, что оно хоть немного похоже на местный способ приветствия, говорю я. — И мы шли сюда, — я тычу рукой в дверь лавки. — Вы не могли бы обождать с дуэлью до того момента, как Льерен купит мне нужные вещи?